Изгои

Он летел от заправки до заправки, пересекая невыразительный черный пейзаж. Только в Бирмингеме его внимание привлекли ярко освещенные центр развлечений и здание правления Королевского автомобильного клуба, стеклянный фасад которого рассекал дождь, как нос корабля морские волны. И снова пустынная магистраль и непроницаемая темень.

В Нортгемптоне он остановился выпить кофе и сидел, уставившись в свое отражение в забрызганном дождем стекле. Вдалеке прогрохотала колонна большегрузов, будто поезд по невидимым рельсам. Накладываясь на его собственное отражение, не раз появлялось лицо Грейс, и он начинал задыхаться. Голова в пластиковом мешке, кожа бледная до синевы, глаза закрыты. Сможет ли он когда-нибудь теперь вспомнить ее живой и улыбающейся?

К четырем утра он добрался до магистрали М25, и машин стало больше. Дорога высохла, ветер почти прекратился, и он на скорости объехал Лондон, постояв лишь немного в очереди на Дартфорд-кроссинг, чтобы съехать на свободное шоссе М20. Эта часть пути, хоть и спокойная, оказалась самой тяжелой: в нескольких городках пришлось снижать скорость, мелькание домов в свете фар больно било по воспаленным глазам. Затем снова монотонное полотно дороги стремительно набегало навстречу и ложилось под колеса миля за милей; лишь короткие участки дорожных работ разнообразили черноту трассы. Единственными ночными путешественниками, кроме него, были водители грузовых фур да случайные туристы, спешащие на ранний дуврский паром либо в туннель под Ла-Маншем.

Он свернул на шоссе А20, последний перегон в его маршруте, и почти сразу влетел в низкий туман. Пришлось сбросить скорость, и теперь он почувствовал усталость. Вскоре он свернул на извилистую дорогу, петлявшую вдоль подножия холмов, к Дуврскому замку, и въехал наконец на стоянку ниже замковых ворот. Здесь он вышел из машины и пошел размять ноги по дороге, ведущей к подъемной решетке замка. Было полседьмого утра, темно. Клочья тумана, сияющие при искусственном освещении, как жемчужная пряжа, упорно держались в низинах у подножия холма. Когда он возвращался к машине, темная «ауди» свернула на стоянку и припарковалась рядом с его «вектрой». Рикмен подумал, что он вроде проезжал мимо этой машины, кажется, она стояла на придорожной площадке.

Он подходил к ней медленно. По телефонному разговору у него сложилось впечатление, что его информатор – человек нервный, способный дать деру, если заметит малейшую опасность. Он замедлил шаг, давая водителю возможность хорошенько себя рассмотреть. Немного выждав, из машины вылез мужчина, огляделся по сторонам и только потом приблизился к Рикмену.

Он был маленького роста, худощавый, лет двадцати пяти – тридцати, чем-то похожий на ястреба. Двигался энергично, явно нервничал. Подал Рикмену руку, но не назвался.

– Мы должны проехать подальше, – сказал он. – Возьмем вашу машину.

Мужчина быстро подошел к машине Рикмена и скользнул на пассажирское сиденье. Секунду помешкав, Рикмен пожал плечами и последовал за ним.

– Куда ехать? – спросил он.

– Куда угодно, подальше от Дувра.

Рикмен направил машину обратно по пути, которым приехал. На транспортной развязке он повернул направо, в сторону побережья. Дорога была свободна, поскольку отдыхающие вернулись в Лондон накануне вечером, а местные, не считая немногих рыболовов, еще только начинали просыпаться.

– Итак, – сказал Рикмен. – Имя-то у вас есть?

– Все имена – ложь, – ответил незнакомец. – Вот я, я с вами разговариваю – это правда.

– А как определить правду? – спросил Рикмен.

Он почувствовал внимательный, изучающий взгляд мужчины и посмотрел на него. Его пассажир тут же отвернулся и сказал в сторону:

– Я предоставлю вам доказательства.

Рикмен остановился напротив ряда магазинчиков, как раз когда первый проблеск света показался из-за горизонта. Они перешли через дорогу и по тропе начали спускаться к пляжу. Было очень тихо: ни шелеста волн, ни крика чаек. Рикмен не увидел береговой линии. Она, должно быть, скрыта крутым валом мелкой розоватой гальки и проходит совсем близко, справа от этой серой тропы, идущей вдоль кромки моря.

Аромат жареного бекона в холодном воздухе привел их к маленькому кафе на берегу. Столики были заняты даже в столь ранний час. При их появлении замолчали высокий бледнокожий турист и его иностранного вида товарищ. После нескольких любопытных взглядов на новоприбывших мужчины вернулись к своему завтраку и разговору.

Незнакомец без смущения изучал лица посетителей. Только когда он убедился, что среди присутствующих нет знакомых, он двинулся от двери к свободному столику. Он пил крепкий чай и ел тосты, в то время как Рикмен уничтожил яичницу с беконом, бобы и поджаренный хлеб, удивленный тем, что у него вообще есть аппетит.

– Так мы собираемся разговаривать? – спросил Рикмен. – Или я отмахал триста миль только затем, чтобы вы увидели, как я размазываю яичницу по подбородку?

Мужчина оглянулся, затем наклонился вперед: