Изгой 6

- Принеси света, старик – благодушно проворковал принц Тарис, с отчетливым хрустом ломая указательный палец Нерожденного – Любимым делом надо заниматься при хорошем освещении… Много света! И не заставляй меня ждать…

Издав полузадушенный писк, Гурху бросился бежать к выходу, столь быстро переставляя дрожащие ноги, словно к нему вернулись лучшие годы его далекой молодости. А за спиной старика нарастали воющие крики боли Нерожденного, в чьи стоны вплелся безумный хохот его матери, что через соединяющую их пуповину ощущала невыносимую боль своего сына и злобно радовалась ей.

После того навеки врезавшегося в память всех шурдов дня, у пещеры появился страж, чье тело было искусно слеплено из тел сына и матери.

Но это было не единственное изменение в повседневной жизни темных гоблинов. Едва только уродливое создание поднялось на множество лап и, покачиваясь, двинулось к выходу, Тарис велел созвать совет старейшин. Старые шурды собрались быстро. Но недостаточно быстро. Едва только последний из шурдов вошел в пещеру, как его тут же постигла смерть. «Не люблю когда опаздывают» - прокомментировал Тарис, глядя как павший от его руки шурд лежит в луже собственной крови.

А еще через несколько часов, во все стороны от Ледяных Пиков хлынули разведывательные отряды, следом за которыми выступили основные силы темных гоблинов, возглавляемые самим Тарисом, восседающим на гигантском сгархе с пепельной шкурой. Фигура Тариса Некроманта была полностью скрыта белоснежным плащом. Восставший из многовекового плена бывший принц и бывший наместник Западных Провинций рвался на простор.

После столь долгого заточения и гниения заживо, он никак не мог насытиться свободой.

И никак не мог утолить сжигающую его жажду мести. Принц Тарис глядел прямо перед собой, но вместо заснеженных равнин и холмов, видел лишь лица своих древних врагов. Лица тех, кто был повинен в случившемся. А еще, изредка вздутые губы некроманта шевелились, едва слышно проговаривая еще одно имя. Имя того, кто отказался помочь ему. Того кто скинул его в мертвые воды стылого озера. Имя того, кто находился в пределах Диких Земель, в его владениях. Пора начинать охоту…

Отступление третье.

Падение Островного поселения. Как это было.

Это случилось прямо средь белого дня.

Все началось буднично, быстро и страшно.

С жуткой и страшной насмешки.

Глухо и отрывисто свистнуло в воздухе, среди лениво крутящихся снежинок мелькнуло несколько черных точек, а затем на крыши домов посыпался гулкий град. Странные снаряды с грохотом ударяли по крышам, со стуком бились о замерзшую землю, громко били по плотно прикрытым дощатым дверям.

Вылетевшие на непонятный шум жители островного поселения в непонимании закрутили головами по сторонам. Над домами повисли недоумевающие возгласы, кто-то от души выругался, недобрым словом поминая непоседливых и проказливых мальчишек. А затем над поселением взвился первый пронзительный вопль. Кричал тот, кто первым увидел, что именно упало на крышу его дома и скатилось к самому порог, оставляя в белом снегу красный след.

У ног заоравшего бородатого мужика лежала отрубленная человеческая голова с выпученными глазами и чавкающим ртом, который закрывался и открывался, показывая почерневший извивающийся язык. Чавканье перемежалось скрипом и громким стуком зубов. Голова была отрублена, голова была мертва, но она словно не знала об этом, продолжая жить своей страшной жизнью, ворочая замерзшими глазами и стуча зубами. Голова строила гримасы – пыталась улыбаться, злилась, печалилась. А еще, эта голова, вернее искаженное окровавленное лицо, было великолепно знакомо каждому в поселении – оно принадлежало одному из охотников, вышедших этим утром на обычный промысел.

И вот охотники вернулись – в виде кровавого града обрушившегося на островное поселение. Ужасные предвестники скорой беды.

Один за другим над небольшим поселением повисали тревожные крики. Привыкшие к постоянной настороженности люди бросались за оружием и доспехами.

От центрального квадратного дома размашисто шагал слегка прихрамывающий старик, опираясь на длинный посох. След за ним спешил его сын.

Резко остановившись, старик внимательно вгляделся в дергающуюся на снегу голову, лежащую лицо вниз, но упорно гримасничающую и чавкающую ртом, скребя подмерзшими и разорванными губами по земле и снегу. С губ старика сорвался тихий горестный стон – он так же узнал в несчастной жертве одного из своих людей. Проведя по лицу ладонью, глава поселения быстро зашагал дальше, направляясь к окраине поселения. Старческие губы плотно сжаты в тонкую линию, глаза гневно прищурены – маг торопился отомстить. Но он не знал, что у шурдов появился новый хозяин, сместивший старого и низведший его до жалкого привратника в свой тронный зал. Старый маг не знал этого. Никто не знал. Голоса мужчины набирали силу, слышалось звяканье оружие. Островное поселение готовилось отразить очередную атаку и достойно покарать уродливых темных гоблинов.