Изгой-7: Кровь и Пламя

- Теперь понял? – мрачно вопросил священник – Они переполнены влитой Тарисом жизненной силой. Раны быстро исцеляются, надобности в еде у них почти нет. Они просто стоят и смотрят. Только глаза и живые… долго ли сможешь ты смотреть в глаза безвинного существа обреченного на подобную участь? Ведь они ощущают сейчас дикий страх, Корис. Ужас, боль от затекших мышц, резь в пустом желудке, страх при виде людей, боль, когда ты наносишь им раны,… а эти раны вновь заживают…Ты бьешь – зверь плачет, раны заживают. Сейчас ты видишь перед собой застывшего волка, оленя, птиц,… а если бы там был человеческий ребенок? Что тогда? Нанес бы ему несколько десятков ударов? Отрезал бы ребенку голову, дабы не дать ему залечить раны? А голова ведь и не умрет! Так и будет смотреть на тебя живым взглядом – глаза-то шевелятся! А если голову не отрезать, то еще хуже – плакать будет нет-нет… а потом сипеть когда горло пересохнет… И так до тех пор, пока не иссякнет вся жизненная сила…

- Будь проклят Тарис… - глухо заворчал незнамо когда подоспевший Рикар, вставший за моей спиной – Ублюдок!

- Стрелять ли дальше, господин? – поинтересовался посмурневший Литас – Не люблю я зверя мучить,… но так ведь еще хуже. Стоят застывшие и словно бы в душу заглядывают…

- Погоди – велел я и повернулся к священнику – Сможете исцелить пташек и зверей?

- Только если прикоснуться к ним сумею – вздохнул священник – Темных ритуалов над ними не проводили. И не нежить это. Обычные звери накачанные чужой жизненной силой. Если коснусь и прочту молитву… все будет исправлено.

- Спускаться не дам! Кто знает, может это ловушка? Я нежить и чужую жизненную силу чую, но тут столько зверья собралось, что толком не поймешь ничего – отрезал я – Литас! Тащите веревку, вяжите на ней петлю и накидывайте на стоящих вниз зверей. Потом подсекайте и втаскивайте. Связывайте им лапы или копыта. Стягивайте волку пасть. После чего отец Флатис снимет проклятье. Вот тогда-то и добьете оленей. Волка от проклятья попытаюсь освободить я сам.

- Хорошо, господин Корис. А… а птицы? Вон как филин смотрит… от света дневного бедолага и прищуриться не может…

- Тарис нас сейчас видит? – вновь задал я вопрос священнику.

- Нет. Птицы или звери должны к нему вернуться.

- Тогда сожгите птиц, отче – попросил я – Даруйте им быструю смерть.

- Даруйте смерть… эх… - вздохнул старик – Да будет так,… но тогда и зверей могу так же…

- Нет. Там два оленя! Столько мяса,… а до птиц нам не дотянуться. Радуйся, Литас, раньше была у тебя охота, а теперь звериная рыбалка.

- Радовать тут нечему, господин…

- Но и горевать не над чем! Веревка где?

- Уже послал за ней.

В-в-вах!

Тот самый филин зыркающий огромными глазищами вмиг полыхнул огнем. Затрещали сгорающие перья, потянулся дым, послышался короткий птичий крик, и на камень упала дергающаяся обгорелая птичья тушка. М-мать,… обгоревший филин с пережженными лапами и крыльями все еще жил… новая огненная вспышка, из бьющей о камень птичьей головы рванулось пламя, и филин наконец-то затих,… Плотно сжав губы, отец Флатис протянул руку к следующей ни в чем неповинной птице. И снова полыхнуло пламя…

А если бы не было у нас волшебника с огненным даром?

Истыкать птиц стрелами? Руками ведь до них не дотянуться, высоко сидят. Не заставлять же людей или гномов карабкаться по отвесным мокрым стенам. Но и получить в итоге живую птицу превращенную в подушечку для иголок и продолжающую смотреть… страшно как-то… а еще эти редкие жалобные крики выворачивающие нутро наизнанку…

Проигнорировать птиц? Но их взгляды… к тому же чувствует мое сердце, что если в ближайшее время Тарис не пойдет на штурм, то подобные «гости» навестят нас еще не раз, дабы ввести наши души в смущение. И тогда вокруг поселения прибавится число подобных «живых» чучел неотрывно смотрящих на тебя слезящимися глазами и жалобно плачущих прося их отпустить или убить…

Будь же ты проклят, Тарис с черным сердцем! А если бы ты сам оказался на месте этих зверей?

Впрочем,… он ведь и оказался. Почти два века пролежал заживо погребенный, плача, стеная, проклиная… вот только полученный им самим урок не пошел впрок, раз уж он продолжает творить подобную гнусь…

- Когда я доберусь до глотки Тариса – спокойно вымолвил я, глядя как вспыхивает очередная птичка невеличка – Я подарю ему такой кошмар, что погребение заживо покажется ему раем!

- Его надо сжечь! А пепел развеять! – отрезал старик – Если уж добрался до гадины – дави быстро и беспощадно!

- О – заметил я – Пощады не будет точно! Уж мне вы можете поверить! Однажды я эту тварь спустил под лед!

- И возразить то нечего – вздохнул старик, вновь поднимая задымившуюся руку.

По ущелью поплыл сероватый дымок с запахом сгоревшей плоти. Я даже не поморщился – привычный для меня запах, особенно после зачисток шурдских гнездовищ.

Веревочная петля захлестнулась вокруг волчьей шеи, зверя рвануло вверх и вперед, ударив о твердый камень стены. Замершее животное даже и не пошевелилось, лапы остались выпрямленными. Лишь глаза жили, да из пасти сорвался тонкий испуганный визг.