Изгой

========= Пролог ==========

 

  

Уазик, тяжело гудя старым мотором, ехал по разбитой дороге, подкидывая своих пассажиров на каждом камне. В салоне громко орал грудной ребенок и жужжали назойливые мухи. Пахло прокисшими фруктами, потом и собачьей шерстью. На обитых изрезанным дерматином сиденьях сидели тетки в пестрых платках, замотанных на голове в виде бандан, два седобородых аксакала в старых засаленных халатах, девушка с младенцем и старуха с петухом в корзине. В проходе между сиденьями примостилась группа студентов. Две девушки и два парня восседали на больших рюкзаках с палатками и весело перешучивались. Еще один парень, погруженный в звуки музыки в наушниках, расположился в углу за последним сидением.

 

– Нет, – продолжал разговор один из студентов, – мне предки после института обещали выбить хорошее распределение. Может, даже в Москве. У отца там в «Комсомольской правде» друг работает.

 

– Блатной ты у нас, Муса, – засмеялась девушка, – мажор. Наверное, поэтому у тебя отбоя от девушек нет. А не потому, что ты такой хороший любовник.

 

– Ой, да ладно тебе, Лейла! – толкнула ее вторая девушка. – Завидуй молча. Я вот вообще не понимаю, зачем мы поехали в такую глушь. Могли вон у Мусы на фазенде отдохнуть.

 

– Это Лешкина идея была, – ответила Лейла, – он, видишь ли, решил, что нужно отдохнуть от города.

 

– А почему нет? – рыжеусый Лешка открыл бутылку с водой и сделал два жадных глотка. – Сколько можно в кафешках зависать, на хатах пиво пить и смотреть по видакам разный американский хлам? Тут будет море, солнце, природа, воздух свежий. Потом, Амира надо немного отвлечь. Что-то у него с Алиской случилось. Он ничего не говорит, но, видимо, серьезное.

 

– Амир, ты как? – Муса похлопал парня в наушниках по плечу.

 

Амир снял наушники, остановил клавишей играющую в плеере кассету и спросил у друга:

 

– Еще долго ехать?

 

– Похоже, приехали уже, – ответил ему Муса, когда все пассажиры уазика резко качнулись вперед.

 

Спросив у одной из теток, как пройти к морю, ребята нацепили на плечи огромные рюкзаки и пошли по указанной дороге.

 

 

Солнце медленно садилось за горизонт, проведя по яркому голубому морю широкую красную линию. На пляже между двумя палатками потрескивал сухими сучьями костер. В небольшом чугунке кипела вода, в которую были заброшены несколько пакетиков супа.

 

– Ты выбрал тему для диплома? – спросил Муса Амира, обнимая за плечи девушку.

 

– Наверное, гражданская война. Тема вроде не забитая. Мне ее Исмаилов посоветовал взять, – ответил Амир, кладя в огонь палку с наколотым на нее подсоленным черным хлебом.

 

– Что-то не слышу энтузиазма в голосе, – толкнул его плечом Лешка.

 

– Да как-то тема мне не близкая совсем. Скучная и неинтересная, – равнодушно пожал плечами Амир.

 

– Да тебе сейчас любая тема скучная, – погладила его по голове Лейла, – может, расскажешь, что у тебя с Алиской стряслось?

 

Амир не ответил. Он стряхнул с головы руку Лейлы и, бросив палку со сгоревшим куском хлеба в костер, встал на ноги.

 

– Ты куда собрался? – спросил его Муса.

 

– Прогуляюсь, – буркнул Амир и побрел по остывающему песку вдоль линии моря.

 

Что же делать? Упросить Алиску не рожать этого ребенка? Она не согласится. Это точно. Но ведь она прекрасно понимает, что отец Амира никогда не даст согласие на их брак. К тому же Амиру осталось защитить диплом, и, как говорит его куратор, его ждет прекрасное будущее в журналистике. А о каком будущем может идти речь, если у тебя семья и ребенок? Да, Амир очень ее любит и готов на многое ради нее, но перечить семье и ломать свою жизнь... Черт! Почему там все сложно?

 

Амир поднял гладкий камушек, размахнулся и кинул его. Камень три раза шлепнулся об воду и пропал в ее синей глубине. Амир посмотрел на бесконечную песчаную полосу и увидел в нескольких метрах от себя какое-то подобие холма, сложенного из больших гладких булыжников. Он подошел ближе, с интересом рассматривая строение.

 

Холм был явно рукотворный. У его подножья на куске старого ковра сидел старик. Его морщинистая кожа была похожа на старый, высушенный на солнце пергамент. Длинная нечесаная борода имела странный ярко-желтый цвет, а его выцветшие серые глаза смотрели в ярко-красный закат.

 

– Отец, – поклонился ему Амир, – не помешаю?

 

Старик не шелохнулся и не взглянул на Амира, но того это не смутило. Он сел рядом со стариком на песок и продолжил свой монолог.

 

– Вот скажи мне, отец, – начал он, – почему в жизни всегда случаются препятствия? Вот живешь ты, вроде бы все хорошо. Учеба идет хорошо. Родители живы и здоровы. Девушка любимая есть. И в одну секунду все рушится. Из-за ерунды. Хотя… – Амир поскреб пальцем подбородок, – ерундой это не назовешь. Вот скажи мне, отец: стоит ли идти наперекор всему ради любви? Стоит ли любовь того, чтобы менять свою жизнь?

 

Старик никак не реагировал на его слова. Он продолжал смотреть вдаль, а теплый ветер играл в его длинной желтой бороде.

 

– Я тебя понимаю, – вздохнул Амир, – ты старый и мудрый. Твои мысли далеко от суеты. Какое тебе дело до проблем какого-то мальчишки. Сказал бы просто: «Иди ты отсюда, Амир, со своими глупостями!».