Изгой

— А не парень с короткой стрижкой?

— Да нет, девушка… прекрати!

— Тебе идет.

— Папа пришел в бешенство. Сначала я сделала это сама, но получилось просто ужасно, поэтому мне пришлось идти в парикмахерскую в Тарвиль, чтобы там мне подправили. Они хотят, чтобы я снова отрастила волосы, но я не собираюсь этого делать.

— И не надо.

Коротенькие волосы, такие мягкие и темные, на ее шее лежали очень красиво. Эта была не та красота, когда о женщине говорят, что она красива, это было нечто совсем другое, но тоже очень красивое.

— Почему ты сжег церковь?

Вопрос был глупым, и она поняла это по его взгляду.

— Нет, правда, почему?

— Не знаю. Так получилось. Просто должен был увидеть это.

— Это, наверно, было зрелище!

— Точно.

— Ты бы видел всю эту беготню.

— Ты бы видела этого судью.

— Они устраивали там настоящие митинги.

— Они меня чуть не повесили.

Она засмеялась. Повисла пауза.

— Они похоронили там мою маму, а ей это место никогда не нравилось. Но это не потому. Я сам не знаю, почему.

Кит понимающе кивнула.

— Ну, как он? — спросил Льюис, глядя на ее все еще вытянутый вперед палец, и она показала его ему.

Он придвинулся поближе, чтобы лучше рассмотреть его, и Кит почувствовала, как ощущение близости пронзает ее насквозь.

— КИТ!

Они оба подскочили на месте. На берегу реки стояла Тамсин.

— Я зову тебя уже целую вечность! Ты же знаешь, что мы собрались поехать прогуляться! Все тебя давно ждут.

— Прости.

Кит вскочила; к ее ногам и платью прилипли грязь и всякий мусор. На Тамсин все еще было платье, в котором она ходила в церковь, она была безукоризненно опрятна и очень сердита.

— Привет, Льюис, — сказала она, встретившись с ним взглядом.

Она была очаровательна, и Кит, взглянув на Льюиса и на то, как он отреагировал на появление Тамсин, поняла, что о ней он уже забыл.

— И тебе привет, — ответил он.

— Ладно, пойдем уже, раз ты так торопишься, — сказала Кит и, подойдя к Тамсин, взяла ее за руку и потащила за собой.

Перед уходом Тамсин успела еще раз взглянуть на Льюиса через плечо.

— Пока, Льюис, на следующей неделе я собираюсь привезти тебе ленч в твой очень важный офис.

— Спасибо, — сказал он, глядя им вслед.

Когда девушки ушли, в лесу стало совсем тихо. Теперь он чувствовал себя намного лучше, но все равно до последнего оттягивал момент возвращения домой, так что, когда он вошел в сад возле своего дома, уже сгустились сумерки.

На лужайке стояла Элис.

Она из дома заметила, как он появился из-за деревьев, и вышла, чтобы встретить его.

Льюис остановился в отдалении: чтобы попасть домой, ему обязательно нужно было пройти мимо нее.

— Где мой отец?

— Внутри. Где ты был?

Она спрашивала его об этом не как мачеха, а как женщина, и он не ответил ей. Позади нее высился дом его отца, и в его непрозрачных, глазеющих на них окнах отражалось небо. Он не станет смотреть на нее. Она пыталась заставить его, но он не будет этого делать.

— Льюис! Ты собираешься и дальше притворяться? Да? Ты просто будешь продолжать делать вид, что ничего не произошло?

— Да.

— Льюис!

— ЧТО?!

— Как ты думаешь, что мне нужно от тебя?

— Я не знаю. Не знаю. Оставь меня в покое.

— Ты все делаешь так, будто…

— Прекрати!

— Пожалуйста, не будь таким… Ты ведь…

Она была готова разрыдаться, он не удержался и посмотрел на нее, а когда сделал это, то ему захотелось ее успокоить, и это стало невыносимо. Он прошел мимо нее, и ему показалось, что она в этот момент протянула руки, чтобы схватить его, но на самом деле она и не пыталась сделать этого, а стояла неподвижно. Не оглядываясь, он прошел к себе в комнату, но не обрел там ни покоя, ни чувства безопасности. Он ходил взад и вперед и старался заставить себя не хотеть делать плохие вещи, то, что было для него необходимым, старался расслабиться и заснуть.

Было раннее утро, когда в его комнату, постучав, вошел Джилберт. Льюис как раз надевал рубашку и думал о том, как это плохо, что руки его сегодня начали трястись так рано и без всякого похмелья.

— Я сейчас уезжаю. Оставляю тебе машину.

— Спасибо.

— Увидимся в конце недели.

— Конечно.

Джилберт все не уходил, молча стоял, будто выжидая. В руках у него была книга, он повертел ее и наконец заговорил:

— То, что ты сделал вчера за ленчем, когда потерял контроль над собой, очень тревожит меня. Это выглядело пугающе. Ты понимаешь это?

— Да, сэр.

— Льюис… Иногда, когда обстоятельства кажутся губительными, мы должны помнить, что у нас всегда есть выбор. Я хочу дать тебе вот это.

Он положил книгу на кровать, по разные стороны которой они стояли, и неловко нагнулся, чтобы открыть ее на заложенной странице.

— Такие вещи, вероятно, кажутся тебе старомодным. Но это всегда очень много значило для меня. Мы сможем найти утешение. Если будем его искать.

Это было стихотворение «Если»[15]. Льюис не мог произнести ни слова. Он молча уставился на открытую страницу.

— Льюис, так продолжаться не может. Что из тебя получится?

— Папа… Прости меня.

После возникшей паузы Джилберт сказал:

— Одного «прости» тут не достаточно.

— Да, сэр.