Изгои

– Ты не переживай за мою учебу! – наконец проорал я. – Мне все равно придется искать работу, когда я школу закончу. Вон, посмотри на Газа. Он школу бросил, и все у него нормально. Так что отвали!

– А ты – не бросишь! Слушай, с твоими мозгами, с твоими оценками сможешь получить стипендию, тогда мы отправим тебя в колледж. Но дело даже не в учебе. Ты, Пони, живешь как в вакууме, и с этим надо завязывать. Джонни и Даллас были и нашими друзьями тоже, но нельзя просто взять и перестать жить, когда близких теряешь. Уж тебе ли этого не знать. Так что ничего ты не бросишь! А не хочешь меня слушать, не устраивает что-то, так можешь выметаться.

Я сжался, похолодел. Мы никогда не говорили про Джонни и Далласа.

– Этого ты и хочешь, да? Хочешь, чтобы я свалил. Только это не так-то легко, да, Газ?

Но тут я взглянул на Газа и осекся. Лицо у него было белое, а когда он посмотрел на меня, то глаза у него как будто расширились от боли. Внезапно я вспомнил, какое лицо было у Кудряхи Шепарда, когда он свалился с телефонного столба и сломал руку.

– Не надо… Ох, ребята, ну почему же вы…

Он вдруг вскочил и выбежал за дверь. Мы с Дэрри только рты раскрыли. Дэрри поднял конверт, который уронил Газ.

– Это письмо, которое он Сэнди написал, – безо всякого выражения сказал Дэрри. – «Возвращено без вскрытия».

Так вот что весь вечер не давало Газу покоя. А я даже не почесался, чтобы узнать. Я вдруг понял, что никогда и не думал особо о проблемах Газа. Мы с Дэрри просто считали, что у него нет никаких проблем.

– Когда Сэнди уехала во Флориду… это не из-за Газа, Понибой. Он сказал мне, что любит ее, но похоже, она его любила не так сильно, как он думал, потому что не он это был.

– Мне без подробностей, пожалуйста, – сказал я.

– Он все равно хотел на ней жениться, но она взяла и уехала. – Дэрри озадаченно глядел на меня. – Почему он тебе не сказал? Я знал, что он вряд ли скажет Стиву или Смешинке, но уж тебе-то я думал, он все рассказывает.

– Может, у него не получилось, – ответил я.

Сколько раз Газ начинал мне что-то говорить и понимал, что я или витаю в облаках, или сижу, уткнувшись в книжку? Он-то всегда меня выслушивал, чем бы ни был занят.

– В ту неделю, когда ты сбежал, он каждую ночь плакал, – медленно сказал Дэрри. – И ты, и Сэнди – в одну неделю. – Он положил конверт. – Ладно, пойдем его поищем.

Мы гнались за ним до самого парка. Почти догнали, но у него была фора в целый квартал.

– Давай, кругом и беги ему наперерез, – скомандовал Дэрри. Я все равно бегал лучше него, пусть и был не в форме. – А я за ним так и буду держаться.

Я рванул через деревья и отрезал ему путь на середине парка. Он вильнул вправо, но не успел и пары шагов пробежать, как я со всех ног на него напрыгнул. Из нас обоих чуть дух не вышибло. Мы пару минут лежали на земле, хватая ртами воздух, потом Газ сел и стряхнул с футболки траву.

– И куда это ты собрался?

Я растянулся на земле и глядел на него. Подбежал Дэрри и шлепнулся на землю возле нас.

Газ пожал плечами.

– Не знаю. Просто… сил нет слушать, как вы ссоритесь. Иногда мне просто нужно сбежать… а то чувство такое, будто я канат, который вы перетягиваете, и вот-вот вот порвете меня надвое. Ясно?

Дэрри удивленно глянул на меня. Мы и не задумывались о том, каково Газу слушать нашу ругань. От стыда мне стало тошно, я похолодел. Он правду сказал. Мы с Дэрри перетягиваем его как канат и не думаем, сколько боли ему причиняем.

Газ вертел в пальцах сухие травинки.

– Короче, я не могу встать ни на чью сторону. Если б мог, было бы проще, но я обе стороны понять могу. Дэрри слишком много орет, и слишком уж давит, и слишком серьезно ко всему относится, а ты, Понибой, думаешь как раз мало, и не понимаешь, чем Дэрри жертвует, лишь бы дать тебе шанс, который он уже упустил. А ведь мог бы засунуть тебя в приют, а сам – учиться в колледже и себе на учебу зарабатывать. Понибой, я тебе правду говорил. Я бросил школу, потому что я тупой. Я старался, учился, но ты сам мои оценки видел.

Слушай, да мне за счастье работать с машинами на заправке. А вот тебе от этого никогда счастья не будет. А ты, Дэрри, постарайся его получше понимать и перестань уже вязаться к нему из-за каждого пустяка. Он все по-другому чувствует, не так как ты, – он умоляюще поглядел на нас. – Блин, вот вы двое, вас и без того слушать сил нет, так вы же еще хотите, чтоб я на чью-нибудь сторону встал… – глаза у него налились слезами. – У нас, кроме нас, никого не осталось. Нам нужно держаться друг друга, что бы ни случилось. Если нас друг у друга не будет, значит, у нас ничего не будет. А когда у тебя ничего нет, будешь как Даллас… и не в том смысле, что помрешь. В смысле, будешь таким, какой он был. Еще хуже мертвого. Пожалуйста, – он вытер глаза ладонью, – не ссорьтесь больше.