Изгои (Часть 4)

Ленинск-кузнецкая тюрьма, как и все тюрьмы, встречала этот этап своей холодной, специфической мрачностью. Но бывалый Арбалет уже не замечал окружающей обстановки. На душе у него было легко и радостно. Пока мыли этап и разводили по камерам, наш герой, чтобы как-то подбодрить приунывших этапников, не умолкая, рассказывал анекдоты и всякие смешные истории. Не вешайте носы, господа заключённые, возвращаемся на Родину!

А тут ещё приключилась с ними необыкновенная удача! Подфартило им просто сказочно! Их, семь человек со всего этапа, по чьёму-то административному недосмотру, посадили не в транзитную, этапную камеру, а в общую, к местным сибирякам. Камера была большая, вместительная. Местные тоже недоумевали: почему их посадили к ним? Сибиряки недавно получили перелом, кабанчика (то есть передачу с воли). Вся решка (окно), служившая им в качестве холодильника, была буквально завалена салом, колбасой и всякими ништяками (вкуснятиной) со свободы.

Местные, конечно, были наслышаны, что 42-я зона, находившаяся невдалеке, хронически голодала, знали, что даже хлеба не бывало там по несколько дней. Да, собственно говоря, достаточно было им посмотреть в воспалённые, голодные глаза этапников, чтобы понять их состояние. Напоив новоприбывших чаем, местные скромно так предложили:

– Может быть, вы есть хотите?

– Наивный вопрос. Конечно, хотим. – скоропалительно ляпнул Рыжий (совсем очумел парень от полузабытых бакалейных ароматов).

И вот после многомесячной голодухи совершенно неожиданно начался праздник живота. Вот это удача! Как будто в лотерею выиграли миллион! Началось интенсивное бесплановое истребление продуктов питания. Менее чем за час было съедено всё. Матрасовки наших бедолаг были набиты, как говорится, до отвала. Сибиряки отнеслись с глубоким пониманием, не останавливали голодных зеков. Отдали всё. На десерт угостили даже чайком с печеньками. Счастья и удачи вам, наши щедрые сибирские братья! Радости насытившихся наконец-то этапников не было предела (Вот вы постоянно твердите: нет счастья в жизни! А оно есть, надо только сперва горя хлебнуть полной мерой, а потом и счастье заявится).

Где-то часа через три, когда ДПНК с корпусным проверяли этапников, выяснилось, что семь человек по ошибке оказались в камере с местными. Засуетились усердные служаки, собрали отколовшуюся было от коллектива семёрку с вещичками и привели к остальным в транзитку, но сытых и даже довольных жизнью (в отличие от других этапников). Да, в жизни никогда не бывает так, чтобы все были счастливы (И это – хорошо, иначе человечество совсем отупеет… и погибнет).

Этапы, подвалы, камеры… Мелькающие и тут же ускользающие в мрак лица, похожие одно на другое, истошные душераздирающие крики, имена, фамилии, злобное подвальное эхо, неутомимый лязг железа, вытравливающий из человека всё то, что связано с любовью к ближнему, изнуряющие холод и духота, а главное, тяжёлый тюремный запах, который не забывается никогда…

Когда Арбалет приехал на знаменитую Челябинскую пересылку, он практически распрощался со своим недавним кузбасским прошлым. Всё произошедшее там издалека казалось таким маловажным и мелкотравчатым, как будто всё это происходило во сне и не с ним. А, может быть, и вправду, эта чёртова 42-я только приснилась ему? Увы, и она заняла своё достойное место где-то в глубине его души.

А сейчас его нетерпеливо ждала другая колония, и это опять будет очередной дурной сон. У Арбалета возникало ощущение, что он на этой доброй земле попал в какой-то секретный эксперимент по изучению и искривлению души человеческой.

У нас каждая зона живёт как отдельное независимое государство со своим уставом, своей политикой, по своим правилам. Проехал одну зону – прошёл очередной уровень, как в компьютерной игре (будь она неладна!), можешь набрать бонусы, а могут и убить.

Впереди у Арбалета была другая зона, другая игра, другие люди. Самое главное – люди были везде, а подобное тянется к подобному: если ты душевный человек, то тебя сразу окружат такие же душевные побратимы… Что-то ждёт его?

Нет, наш герой не боялся встречи с новой, очередной зоной, но некоторое волнение, естественно, было. Подневольный человек, лишённый права распоряжаться самим собой, всегда старается хотя бы мысленно заглянуть в своё туманное будущее. Это помогает немного разогнать волнение перед неизведанным. Лагерный опыт подсказывал: главное, в любой ситуации оставаться Человеком.