Изгои (Часть 4)

У СДПэшника со стажем Ватика срок был немаленький – 10 лет. Пять он уже отсидел. Пригрелся в лагере, нашёл, как говорится свою стаю. Любвеобильные родители со свободы щедро помогали ему, чтобы их «чадо» не бедствовало, и выполняли все требования своего «бедного Вати». Мама – кофе, мама – шоколад, мама – сигареты американские с фильтром. Ну, родителей, в общем-то, понять можно: сами вырастили, воспитали, и были без ума от своего «творения». Ну как же! Любимый сын встал на путь исправления, режим не нарушает, дружит и идёт в ногу с Администрацией, стремится раньше освободиться… Ну как тут не радоваться чутким родительским сердцам! (А на самом деле, прогнившая ватина душонка жаждала быстрее освободиться только для того, чтобы уже с большей осторожностью взяться за старое, то есть кайфовать и кайфовать).

Заботливая мама даже невесту ему нашла, которая на самом деле была зеркальным отражением Ватика – прожжённой наркотварью со стажем. Она тщательно и умеючи скрывала перед Ватиными родаками своё истинное лицо. Ватик и Фифа зарегистрировались в зоне, и на одном из длительных свиданий (зоновские стукачи имеют за свои «боевые заслуги» много и других привилегий… но мы вам не советуем…) Ватик попросил свою любимую «супругу» привезти ему наркоты-героина, и как можно больше.

Но наркотик в зону повезла не Фифа, а любящая мама Ватика, спрятавшая опасный груз в интимном месте. Ну как же! «Надо, мама. Ватику надо. Он там, бедный, сидит, страдает. Старшие и сильные бандиты в зоне требуют с него наркотики, а иначе грозят избить, или записать карточный долог…» Словом, запугали слабохарактерную женщину, она и… повезла (Увы, бывают, оказывается, среди наших мам и такие откровенные дурёхи).

Ватик, как и всякая неисправимая до гроба мразь, носил доносы не по одному адресу. Но главным его куратором был оперативник господин Беляков (по зековскому погонялу – Белый). Душа у зазеркального Белого – чернющая как сажа. Зеков-наркоманов он ненавидел лютой ненавистью и, когда бил провинившихся, а такие попадались ему почему-то каждый день и неоднократно, то Белый одевал обтягивающие кожаные перчатки (чтобы, не дай бог, не разбить свои белые полуженские ручонки).

Но так как подловатый Ватик стучал и на Белого, то, при одном только виде последнего, Ватика трясло как осеннюю грушу, он готов был даже сапоги вылизывать своему грубоватому малокультурному боссу, а тот, в свою очередь, как опытный хищник, чуял звериным нутром гнилую душонку Вати и всячески использовал его в оперативных интересах.

И вот Ватик, незагруженный другой деятельностью в зоне, кроме умственной, разработал гениальный иезуитский план, чтобы: 1) угодить своему шефу Белому; 2) побыстрей досрочно освободиться по ходатайству самого Начальника опер.части господина Белякова.

Оказывается, его плохая мама везёт в зону наркотики. И кому! – Сыну, ставшему на путь исправления! Везёт опасную отраву, но благородная исправившаяся душа Ватика возмутилась и не может молчать! Она просто обязана доложить родному начальству о преступных кознях своей коварной матери, которая хочет вернуть Ватю на старую, хорошо протоптанную уголовную дорожку. И Ватик пошёл к Белому и подробно доложил ему об этом готовящемся вопиющем безобразии. Господин Беляков радостно потирал руки: каких успехов добился он, работая с личным составом осужденных по их перевоспитанию!

Наступил, наконец, и долгожданный для наших «героев» день свидания.

Отец Вати благоразумно отказался участвовать в этом откровенном блядстве и остался дома.

Когда уже заканчивался обычный досмотр, мама с женой Вати нетерпеливо ожидали встречи со своим обожаемым кумиром, в комнату досмотра ворвалась оперативная группа во главе с вышеупоминавшимся Беляковым и с подобающим гамом и треском начала проводить «блестящую операцию» по ликвидации «наркотраффика» (незаконного проноса запрещённых наркотических средств).

Висящий на стене портрет с большим удовольствием наблюдал за происходящим: И, действительно, немало расплодилось у нас «от Павлика Морозова внучат!»

Опера сразу принялись крутить руки маме Ватика, к «жене», снабжённые информацией, они даже не притронулись. Строгая, вышколенная женщина-инспектор предложила рыдающей маме сделать добровольную сдачу, а сама уже приготовилась сорвать трусы с неё и залезть заблаговременно одетой в резиновую перчатку рукой к маме Ватика во влагалище. Мама ревёт как недоенная трое суток корова, но неумолимые сотрудники берут в клещи пойманную преступницу и с победоносной радостью вытаскивают из неё 10 граммов героина. Вот она, попалась, контрабандистка проклятая! Да как она только посмела!

Белый, довольный своей оперативной работой, уводит преступницу на допрос. А что же Ватик? – Свидание его с женой не прерывается, как это обычно бывает в таких случаях. Беляков, благодарно похлопав Ватика по плечу, крепко жмёт руку вставшему на путь исправления негодяю: Молодец, Павлик!