Изгои Интермундуса (СИ)

Огонек надежды загорается только тогда, когда я оказываюсь в маленькой комнатушке, больше похожей на чулан, чем на помещение для церемониального подношения. Резная каменная плита посередине, будто бы вырастает прямо из камня. Осторожно опускаю Дею на плиту, странно похожую на чье-то надгробие. Но ничего не происходит. Совсем.

Ясно помню, что тогда, у фонтана, ребенок на руках у матери на секунду вспыхнул золотым. Здесь – в этой части замка – точно такая же Трещина. Сила Истока может исцелить ее. Но почему тогда не выходит? Или в тот раз детское воображение сыграло со мной злую шутку?

Обессилено падаю на колени и невидящим взглядом пялюсь на свои ладони. Меня удивляет их цвет. Сплошь в красных разводах. Почему? Ах, да я же… защищал ее… Неужели, все бесполезно? Провожу рукой по своему животу, но, не обнаружив там никакой раны, удивляюсь. Как же? Мы ведь связаны. Если Дея умирает, то и я умру. Но почему я не чувствую приближение смерти? Должно быть, мой меч был так заколдован, чтобы…

– Теон… – вздрагиваю от ее холодного прикосновения.

Нет! Я так просто не сдамся! Никогда!

Сжимаю ее ладонь, и, накрыв рану левой рукой, пытаюсь исцелить ее, но ничего не выходит. Такие раны обычной магией не исцелишь. Но… заклинание, которое я использовал на страже? Я так и не вспомнил откуда оно… Король сказал, что оно из книги Истока… Но ведь это невозможно… Я в глаза ее не видел. Откуда же тогда я взял его? Я должен вспомнить еще хоть что-нибудь. Что-то, что поможет спасти Дею.

Закрываю глаза, прислушиваясь к слабому биению ее сердца.

Снег ослепительно-белый тихо ложился на безжизненную землю.

– Нет, прошу… – светловолосый юноша шептал что-то лежащей на его руках девушке. – Я люблю тебя.

Я мог видеть отчаяние и решимость в его глазах. Он не сдавался.

– Нет, ты не умрешь, – смахнув подступившие слезы, твердым голосом произнес он.

Коснувшись раненого плеча, он начал чертить какой-то знак на лбу своей возлюбленной. Было похоже на слияние древних знаков Луны и Солнца. Между лучами по часовой стрелке он изобразил восемь знаков. Семь из них – символы Семи Кланов нашего мира. Последний был мне не знаком.

– Теперь, все будет хорошо, – улыбнулся он.

– Зачем? – придя в сознание, произнесла девушка.

– Ты знаешь… – ответил он.

Парень слабел на глазах: его кожа стала белее снега, губы потеряли цвет, а на груди появилась рана, обнажившая грудные ребра – точно такая же была у темноволосой девушки.

Резко открываю глаза, стоит мне взглянуть на лицо умирающей. Теперь я знаю, что нужно делать. Рука уже перестала кровоточить, но я, не раздумывая, сдираю образовавшуюся корку, и красная жидкость снова начинает капать с кончиков пальцев. Правой рукой я откидываю темно-рыжую прядь со лба, левой – рисую странный знак, что промелькнул в незнакомом воспоминании.

Интересно, чье это было воспоминание мое или ее? Наверняка ее, ведь ее предком была сама Арил Благословенная. Хотя неважно. Если это поможет, мне все равно.

– Теон? – открыв глаза, Дея удивленно смотрит на меня. – Что случилось? Я же...

Облегченно улыбаюсь, чувствуя, что слабею. Присев, Дея быстрым взглядом обводит помещение, и по ее лицу – испуганно-удивленному – понятно, что она все вспомнила.

– Теон, нет! – кричит она, увидев, как я обессилено рухнул на каменный пол.

Дея присаживается рядом, положив мою голову на свои колени.

– Все хорошо, – мне трудно говорить, а еще труднее – двигаться. И больше всего на свете хочется коснуться ее лица, стерев воспоминание о холодной руке, убедится, что с ней все в порядке.

– Поплачь, – тянусь рукой, чтобы разгладиться складку между ее бровями. – Станет легче. Но не надо хмуриться, пожалуйста.

Моя рука не преодолевает и половины расстояния, как Дея подхватывает ее и прижимает к своему лицу.

Горячие слезы катятся вниз по моему запястью, оставляя светлые дорожки на темно-алых руках.

– Я… – между всхлипами Дея пытается произнести то, что я никогда от нее прежде не слышал.

– Не надо, – шепчу я, – Еще не… в… время.

«Ты ведь помнишь обещание? Пока мы не свяжемся… Будь сильной… Ты должна позаботиться о наших друзьях… Обещай мне…»

– Но мы же…