Изгои Интермундуса (СИ)

–Да. Но…–невольно запинаюсь,–наверное, ему полегчало…

–Тогда приведите его в класс. У меня есть одно важно объявление. Идемте Кир, – говорит она, отвернувшись от меня, и начинает давать указания парню, какие книги надо достать с полок.

–Хорошо,–мой кивок достается уже спине учительницы.

Нехотя выхожу из класса, медленно спускаюсь по лестнице на первый этаж и, взяв в гардеробе свои вещи, выхожу на крыльцо, попутно накидывая пальто на плечи.

Теон, неподвижно сидящий на лавочке у раскидистого клена, похож на знаменитую скульптуру [«Мыслитель»–скульптура Огюста Родена. 1880—1882 гг.], которую я видела во дворе парижского музея Родена. Погруженный в свои мысли, парень будто бы не замечает, как я подхожу к нему, но вот изменившееся выражение лица: сжатые губы, нахмуренные брови и дергающиеся желваки, делающие плавные скулы острее, – говорит об обратном.

–Не думала, что ты придешь сегодня.… А зачем ты вообще пришел? Думала, ты не хочешь ходить в школу.… И почему ты сидишь здесь? У тебя лицо какое-то бледное.… У тебя что-то болит? – чувствую себя очень глупо, будто разговариваю сама с собой. Теон, видимо, не собирается отвечать, продолжая игнорировать мои вопросы.

Как же это раздражает, когда он вот так уходит в себя. Вечно он отгораживается, словно стеной, и при этом бесцеремонно «читает» меня как открытую книгу забавы ради, совершенно не заботясь о моих чувствах. Сегодня очень важный день, и теперь во мне нарастает уверенность, что Теон, как обычно, все испортит. Какой проблемный фальшивый брат.… А все потому, что одним из условий соглашения о переезде с нашим номинальным опекуном, Василием Исааковичем, было то, что Теон тоже будет ходить в школу, а жить вдвоем мы могли только под одной фамилией. А тут только два логичных варианта: либо муж, либо брат…

Вот бы один день… всего день, провести без этого угрюмого парня. Но, раз уж обещала…

–Теон, меня попросили привести тебя в класс,–говорю я.Снова тишина. Раздражающе тяжелая тишина. Но почему он всегда ведет себя так? Я уже и не помню, когда Теон последний раз уступал мне. Если я не приведу его, вдруг Алла Николаевна сама решит спуститься? Даже не хочу думать о том, что он может ей наговорить…

Ну, нет! Сегодня будет так, как хочу я!

–Эй! Ты слушаешь?!–чтобы хоть как-то растормошить Теона и заставить обратить на меня внимание, делаю быстрый шаг, немного наклоняюсь, протягиваю руки и, сжав в своих ладонях лицо парня, поворачиваю его к себе. На секунду зрачки, окруженные синей радужкой, расширяются, и в них вспыхивает странное выражение – смесь удивления и чего-то еще…

–Не прикасайся ко мне! – он с силой отталкивает меня, и я падаю на тротуар, так и не успев понять, что же за чувство отразилось в этих иногда пугающих глазах.

Отстраненное спокойствие, что минуту назад блуждало по его лицу, в мгновение ока испаряется, Теон с силой сжимает челюсть, будто бы пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова, а его черные полукруглые брови почти сходятся на переносице. Казалось, еще чуть-чуть и меня накроет волна его гнева. Но он, лишь резко встав, отворачивается.

Неужели ему так противны мои прикосновения? К чему вся эта ненависть? Даже сквозь созданный им барьер я чувствую его сдерживаемую злость, словно он пытается побороть какое-то дикое желание, черным дегтем налившее его сердце... Что же у него на уме…?

Все еще продолжая озадаченно смотреть на обтянутую черным твидом спину, слышу до боли знакомый голос:

–Ну, разве так можно! – Лео подбегает, чтобы помочь мне подняться. Тепло сильных и таких любимых рук окутывает подобно защитному куполу, даря блаженное умиротворение.

–Ты в порядке… Аня, да? – его светло-голубые глаза с едва заметными серыми прожилками, будто бы пронзая насквозь, заботливо смотрят. Казалось, еще немного и его длинные русые ресницы коснутся моей кожи.

Взглядом скольжу по его лицу: прямые, чуть изогнутые брови в тон ресниц удивленно приподнимаются от моего пристального внимания. Тело пробирают давно забытые ощущения: до смерти хочется провести указательным пальцем по его прямому носу, потом коснутся губ с чуть приподнятыми уголками, и, напоследок, дотронуться до ямочки на подбородке.

–Ты что творишь?! Если у тебя проблемы, она тут не причем! – вздрагиваю от громкого голоса, и тут же вспоминаю о том, на кого направлен гнев любимого.

Плевать, пусть Теон думает, что хочет. Я уже привыкла к циничности и равнодушию, и даже его мрачное настроение не испортит мне этот миг. Впервые за столько лет рука Лео коснулась моего плеча. Я почти забыла, каково это...

–Что она тебе такого сделала?! – все же идеальный момент омрачает одна деталь – хмурый парень в черном пальто, который мог не только наговорить гадостей моему спасителю, но и сотворить с ним что-нибудь ужасное. Но на удивление Теон молчит, словно раздумывая, отвечать чем-либо на наезд парня или нет.