Изгой, Крах Советской империи (СИ)

было: прячь все тайное на видном месте – это Алекс усвоил давно. «Видным местом»

запросто могла служить квартира – ни один здравомыслящий человек не оставит

документы с грифом «Совершенно секретно» дома.

Стоило признать, что Алекс понятия не имел, что ищет, и где это что-то лежит. Архив

может быть на бумаге, магнитной ленте… да на всем, что угодно. В считанные часы ему

предстояло отыскать нужную информацию, отделить важное от второстепенного.

МОССАД должен получить только то, о чем просил. Никаких лишних бонусов и подарков.

Интерьер в стиле минимализма, казалось, упрощал задачу. Но стены, пол, потолок

также могут содержать в себе тайник. Алекс прошелся по коридору, заглянул в санузел и

на кухню, вернулся в комнату, разглядывая паркет, итальянские обои, картины в

деревянных рамах. Думать, как Отец. Поступать, как Отец. Смотреть его глазами.

Оказаться в его шкуре. Где самое видное место, скрытое от окружающих?

Лязгнувшие в замке ключи прервали его размышления. Открывшаяся входная дверь

напомнила о себе дуновением ветра. В квартиру уверенной поступью вошел человек.

Зажав в руке пистолет, Алекс скользнул в дальнюю комнату и оттуда проник в

кладовую. Затаил дыхание. В нос ударил застарелый запах пыли. Здесь было темно, но

сквозь неплотно прикрытую дверь проникала полоска дневного света.

Отец вернулся домой.

Алекс слышал шаги, шуршание переворачиваемых бумаг. Внутри все опустилось.

Понимая, что встреча с командиром неизбежна, он всячески старался оттянуть момент,

надеясь, что разговора удастся избежать. Но возвращение Отца не было случайностью.

Опытный волчара запросто переиграл молодого воспитанника.

– Алекс, – Отец непринужденно набивал трубку, взятую с журнального столика, -

выходи! Мы одни.

Смысла скрываться не было. Отец видит сквозь стены!

Алекс вышел из кладовой, держа в руках взведенный, нацеленный на наставника,

пистолет.

– Не удивляйся, Алекс, не удивляйся. И к чему эти детские игрушки? – Отец указал

на оружие, – присаживайся, будь как дома. Хочешь выпить?

Он встал, достал из бара коньяк и два фужера и разлил содержимое бутылки.

– Мы тебя ждали.

– Мы?

– Да, ты засыпался с израильским агентом. Это пахнет изменой Родине.

– А что я теряю? Страшнее смерти еще ничего не придумали, – Алекс храбрился,

чувствуя себя двоечником перед строгим педагогом.

– Ошибаешься. Есть еще презрение и забвение, – категорично заявил Отец, одним

глотком осушив фужер, – давай поговорим обо всем по порядку. Тебе нужно вот это, – он

положил на стол голубую объемную папку. – Здесь все о работе КГБ в Египте и на

Ближнем Востоке.

– Откуда вы знаете? – понимая, что вновь попал в ловко расставленные сети, Алекс

даже не удивился, – неужели меня опять «кинули»?

– Нет, тут ты можешь быть спокоен. Мы прослушали ваш разговор. Не удивляйся. Их

глушилки дарят только иллюзию защиты, сейчас у нас на вооружении новые технологии…

Твоему заказчику ничего не известно о нашей осведомленности, а документы

действительно нужны Либерману, чтобы Израиль смог упрочить свои и без того сильные

позиции на Ближнем Востоке. Они находятся в ореоле вражеских государств, для них

состояние войны – норма, а безопасность границ – не пустой звук.

– По-моему, вы от меня что-то хотите.

– Молодец, догадался. Ты – профи, и я всегда в тебя верил. МОССАД должен

получить эти бумаги.

– Они «липовые»? – предположил Алекс.

– Нет, настоящие. От и до. Все агенты, их адреса и явки, связные и пароли – все

здесь. – Отец прихлопнул папку ладонью.

– Вы с ума сошли! – возмущению Алекса не было предела, – мало того, что Комитет

плюнул мне в душу, обвинил в шпионаже, так вы теперь хотите, чтобы я действительно

передал информацию иностранным разведкам. И опять я окажусь козлом отпущения.

– Тихо, Алекс, тихо, – Отец неожиданно перешел на шепот, – если тебя услышат, то

нас накроют обоих. Я такой же заложник своей охраны, как ты – всей Системы. После

августовского путча в КГБ наметился раскол, и я – в лагере тех, кто вынужден был

временно отступить, освободив место демократам. Так уж получилось. Но мы не можем

долго оставаться в тени, не можем позволить отщепенцам растащить страну на куски.

Потому эту папку надо обязательно передать Либерману, чтобы выиграть в сложившейся

ситуации. МОССАД нам очень мешает, а для того, чтобы расшевелить осиное гнездо и

взять резидента за горло, нам необходимо серьезное обвинение против них, такое, как эти

бумаги. И сделать это можешь только ты. Ты один из лучших моих учеников, а на данный

момент – мой лучший агент.

– Потому что живой, – пробурчал Алекс.

– Точно! И ты думаешь, что я смогу ликвидировать тебя? Пойми, данная операция -

твой единственный шанс реабилитироваться и не изменить долгу.

– И это нормально? Я сумел избежать нескольких покушений, а теперь вы хотите,

чтобы я продолжал работать на наши спецслужбы.

– Выслушай меня, Алекс, – попросил Отец, – я уже сказал, что не могу убить тебя. Я

организовал только одно покушение, но и оно не было настоящим. Погибла только

связной МОССАДа.

Алексу трудно было в это поверить.

– Но на ее месте мог бы быть я.