Изгой, Крах Советской империи (СИ)

достаточно разумны, чтобы понимать, что политика – грязное дело. Не только различные

правительства делают политику, но и мы, агенты спецслужб. Нельзя в нашем мире

секретности и насилия доверять человеку, даже если он дал вам клятву. За время службы

мне ни разу не довелось встретить настоящего человека слова. Так что запомните то, что

сейчас слышите. Если вы в сложившейся ситуации собираетесь прожить еще достаточно

долго, то вам стоит это учитывать.

Убрав со стола руки, он продемонстрировал Алексу генератор шума – прибор

размером чуть меньше спичечного коробка, используемый спецслужбами для подавления

возможной прослушки. А это означает только одно – микрофон, скорее всего, не работает,

и Отец с группой захвата могут лишь догадываться о происходящем на территории виллы.

Если они, лишенные информации, ворвутся сюда раньше, чем надо, то вся работа пойдет

коту под хвост.

Алексу стоило большого труда держать себя в руках, ощущая на себе казавшийся

непомерно тяжелым микрофон, следя за каждым произнесенным словом, чтобы самому

потом не попасться в руки госбезопасности. Когда же он понял, что кроме их двоих никто

разговор не контролирует, он едва не сорвался, и бледность, лишь мгновение оттенявшая

лицо, не укрылась от цепкого взгляда профессионала, коим был Либерман.

– Что с вами? – встревожился Либерман и, подозвав секретаря, что-то шепнул тому на

ухо, а затем повернулся к собеседнику, – мне не нравится ваш вид, мой друг. КГБ опять

решил нас надуть? Не выйдет!

– О чем вы, господин Либерман? – пришел черед Алекса изображать удивление. Но

переиграть матерого шпиона в актерском мастерстве ему было не под силу.

– Не дурите, Алекс, вам не идет роль шута. Вы осмелились привести за собой людей

из госбезопасности, – израильтянин был взбешен, – давайте сюда бумаги! Документы,

Алекс, скорей!

Слуга унес со стола нетронутый борщ и сменил скатерть. Алекс протянул Либерману

кейс, но резидент лишь криво ухмыльнулся, поступив предсказуемо.

– Что там? Вмонтированный в корпус пиропатрон с краской? Мне не нужна

собственность КГБ. Оставьте кейс себе. И папку тоже. Вытащите из нее документы и

передайте их мне. Только бумаги!

Понимая, что если сейчас он промедлит и начнет тянуть резину, то Либерман лишь

убедится в правильности своих подозрений, Алекс сделал единственно возможный ход.

Встал на защиту своих интересов. Открыв кейс, он не передал документы, а крепко зажал

папку в руке. Видел нервно бегающие глаза шпиона, застывшее в них нетерпение.

– В чем дело?

– Выполните то, что обещали. Бумаги никуда не денутся.

Израильтянин сделал знак одному из телохранителей и через пару минут получил

блестящий металлическими боками атташе-кейс. Водрузил его на стол, щелкнул замками

и, подняв крышку, развернул к Алексу, демонстрируя содержимое. Плотно обтянутые

банковской лентой пачки зеленых купюр с изображением президентов США радовали

глаз, поражали изумрудным блеском.

– Деньги? – поразился Алекс, – но я просил не денег, а помощи.

– Неужели вы откажитесь от валюты, Алекс? Берите, вам хуже не будет. Надо сказать,

что я приятно поражен. Вы не алчны, как большинство людей. К тому же, врываясь в

рынок, никто не откажется от лишних средств к существованию. Не обижайтесь, друг мой,

эта кругленькая сумма – первый шаг к нашему плодотворному сотрудничеству.

Алекс продолжал гнуть линию бессребреника, вынужденного пойти на

сотрудничество с вражеской разведкой в условиях войны, пусть и холодной. Папка под

грифом «Совершенно секретно» все еще оставалась в его руках.

– Я отказался от сотрудничества с МИ-6, и вы думаете, что я соглашусь работать с

МОССАД? Да никогда! Встреча с вами была лишь попыткой прояснить ситуацию. Моя

информация в обмен на вашу. Вы согласились, и когда я прихожу с необходимыми для вас

документами, вы начинаете юлить, бросив мне жалкую подачку. Все, что мне от вас надо –

это выслушать версию МОССАДа о происходящем. Неужели это так сложно?

– Версию МОССАДа? – Либерман раскатисто захохотал, – вам еще кто-то что-то

нашептал?

– Можно сказать и так…

– Держу пари, что это Отец. Разве вы еще ничего не поняли: вас отдали на съедение

волкам.

Алекс откинулся на спинку кресла, глядя, как Либерман выкладывает деньги на стол.

– Вы удивлены, друг мой?

– Нет, не очень. Вы знаете, кто именно меня сдал?

– Не обманывайте хотя бы себя, Алекс. Вы и сами прекрасно знаете этих людей.

Алекс положил документы на стол и потер глаза. Напряжение последних дней

тяжким грузом навалилось на него, не позволяя расправить плечи и поднять голову, и это

было неприятно.

К сидящим по дорожке приближался раскрасневшийся взмокший секретарь. Зрачки

его сузились, и глаза горели яростью. Либерман понял все сразу.

– Два автобуса стоят на развилке в километре отсюда, – сбивчиво произнес секретарь, -

оба пусты, окна зашторены. Охраняются тремя вооруженными людьми в камуфляже без

опознавательных знаков.

– Ну что ж, Алекс, я был прав, – удовлетворенно заметил Либерман, – вы привели за

собой «хвост». И сделали это умышленно.

– Если меня и выследили, то это не моя вина.

– Не лгите, Алекс, – Либерман взглянул на часы, – но у меня еще есть некоторое