Изгой, Крах Советской империи

надеяться, что у них хватит ума не продолжать борьбу. Ведь дальнейшее противостояние

выльется лишь в новые жертвы и затянется на длительное время, но не переломит хребет

народному негодованию. Их дни, в любом случае, сочтены…

* * *

Из интервью генерал-полковника Кобеца корреспонденту газеты «Комсомольская

правда»: «Итоги ночи. С обеих сторон – семь жертв. Двое из них – солдаты. Ополченцами

захвачено три БТРа. Я несколько раз предлагал командующему Московским военным

округом Калинину забрать машины. Но он этого не сделал. Наши ночные переговоры

были похожи на игру в шахматы: у него – регулярная армия, у меня – ополченцы. В конце

концов, Калинин сказал мне, что выводит две дивизии».

* * *

– Сбор денег в помощь семьям погибших, – зазывал чей-то голос.

Люди отдавали, сколько могли. Алекс без сожаления расстался с содержимым

бумажника. По какой бы причине не погибли люди, он не снимал с себя вины в их смерти,

считая, что напрямую причастен к происходящему. Он был человеком Системы, по уши

увязшей в текущем конфликте. Ведь именно ему поручили ликвидировать одного из

видных деятелей оппозиции.

Что будет дальше?

В половине двенадцатого было собрано около ста тысяч рублей.

Борьба еще продолжалась и грозила вскоре перерасти в полномасштабные боевые

действия по всей стране. На суше и на море войска разделились. Командование

Камчатской атомной подводной флотилией во главе с адмиралом Фалеевым поддержало

команду Президента РСФСР, тогда как корабли надводного флота Вооруженных Сил

встали на сторону ГКЧП. Страшно было даже подумать о том, кто окажется сильнее.

День был последним в жизни ГКЧП.

Уже в четвертый раз Алекс оказался в просторном кабинете. Но сейчас он

продвинулся дальше стола и оказался в маленькой комнате, где, как и в предыдущие его

посещения, работал телевизор. Балет больше не показывали, но транслировали по всем

телевизионным каналам сессию Верховного Совета России. Поступило предложение

закрыть газеты, присягнувшие на верность ГКЧП.

– Вот и все, – хозяин кабинета не скрывал радости. – Все закончилось.

– Нет, все только начинается, – не согласился Алекс, – и для страны, и для народа, и

лично для меня…

Вскоре он ушел. Действительно, для огромной Империи начиналась новая, совсем не

похожая на прошлую, жизнь. А его ожидало непредсказуемое будущее, первые весточки

которого проявятся уже в ближайшие дни, если не часы.

На завтра намечался митинг, но его миссия уже окончена, а операция с треском

провалена. Теперь любые его действия покажутся лишь местью, проявлением слабости.

Так что ему больше нечего делать среди победителей.

В ликующей толпе чья-то рука легла на плечо. Он невольно вздрогнул, погруженный

в свои невеселые мысли, и обернулся. Сзади стоял куратор, находившийся явно в плохом

настроении.

– Пойдем, надо поговорить, – капитан развернулся, и, не глядя на Алекса, направился

в сторону набережной.

Параллельными курсами на почтительном расстоянии они шли вдоль реки, толпа

редела. Народ не мог прийти в себя после перенесенного потрясения.

Маленькое уютное кафе на открытом воздухе, приветливо хлопало тентами на ветру.

Следуя за капитаном, Алекс присел за столик.

– Вы от Белого Дома? – поинтересовался бармен, уверенный в ответе.

Оба молча кивнули головами, заказав кофе.

– Ты учти, у меня денег нет, – предупредил Алекс.

– Я знаю, – ответил капитан, – я наблюдал за тобой на протяжении всех трех дней. И

после того, как ты отчитал меня за ксиву…

Алекс пристально посмотрел на куратора. Ох, не прост этот комитетчик, ой, как не

прост, а как дурачком прикидывался. Если и правда он все три дня за Алексом следил, да

так, что Алекс интереса к своей персоне не заметил, то это делает ему честь.

Профессионал. Только как такой специалист карманника не заметил и документы свои

потерял, поставив всю операцию на грань провала – это вопрос, который останется без

ответа.

– Не думал я, что ты кинешься под БТР, – продолжал капитан. – Спасти ребенка, но

сорвать задание… В твоем личном деле этого нет.

Значит, читал личное дело. Дело, которого нет в КГБ, которое лежит где-то на

полочке и никому никогда не показывается. Алекс молчал. Кто ты, «капитан»?

– Верни мне передатчик. Больше он тебе не понадобится.

Алекс двумя пальцами вытащил из ворота рубашки иглу и бросил ее на стол перед

куратором. Это был полный провал, и такое случалось с ним впервые.

– Разве приказы отменяются? – он пристально смотрел в глаза собеседнику.

– А приказа и не было, – капитан развел руками, – нам поручили внедриться в состав

защитников Белого Дома. Поставленную задачу мы выполнили. Что касается

остального… Ничего не было, Алекс, и объект жив и здоров на радость страждущим.

Они долго молчали, говорить стало не о чем. Каждый был занят собственными

мыслями.

– Я могу идти? – наконец, произнес Алекс, чувствуя полную опустошенность внутри.

Капитан молча кивнул головой, попивая горячий черный кофе, своим видом

показывая, что дальше им не по пути.

– На этом все закончится, и ты оставишь меня в живых?

Лицо куратора исказила кривая ухмылка.

– Да, Алекс. И неужели ты думаешь, что я не нашел бы места потише, без

свидетелей?