Изгои Марса

За пять дней до назначенной даты суда Джерри ужинал в обществе Лал-Вака, когда ученый вдруг сообщил ему:

– Я приготовил для тебя сюрприз. Ее императорское высочество совила, когда я рассказал ей, что ты освоил наш язык и что у тебя есть к ней прошение, милостиво согласилась выслушать тебя.

– Здорово! Когда пойдем?

– Не спеши, – улыбнулся Лал-Вак, – прежде закончим ужин. У нас еще много времени. В назначенный час за тобой пришлют стражу – если помнишь, ты все еще пленник. Думаю, нужно одеть тебя подобающим образом, чтобы выказать должное уважение ее высочеству.

– Мой армейский мундир уже сильно обносился, – заметил Джерри.

– У нас на Марсе принято одеваться согласно своему сословию. Насколько я знаю, ты благородной крови.

– Напротив, – ответил Джерри, – в моей стране нет знати. У нас есть великие люди – финансисты, военные, ученые, деятели искусства, – но знатных людей нет.

– Это мне известно. Но доктор Морган рассказал мне, что происходит из знати другой страны – кажется, он называл ее Ирландия. Это дает тебе право носить на Марсе оранжевое с черной каймой.

– Правда, я и забыл, что мой первый американский предок был ирландским виконтом. Однако он отказался от этого титула, значит, и я не могу на него претендовать.

– Это не меняет твоего происхождения.

– Правда, но я все равно хочу остаться верным его взглядам.

– Тогда тебе придется надеть черную одежду плебея. Лал-Вак позвал слугу и велел принести одежду плебея.

Скоро Джерри уже разглядывал себя в отполированном золотом зеркале. На нем была юбка-кильт из черного глянцевитого бархата, на ногах – черные сапоги из мягкой кожи. Его талию обхватывал широкий пояс, сплетенный из серебряных колец, на котором слева висели пустые ножны для меча, а справа – ножны для даги. Оружие убрали, чтобы показать его статус пленника. Руки и торс Джерри были обнажены, если не считать – в соответствии со здешними обычаями – надетых на него серебряных браслетов и медальона. Головной убор представлял собой подобие черного тюрбана и закреплялся на голове с помощью ремешка, который проходил под подбородком, – ремешок был из искусно сплетенных серебряных колечек. Тюрбан был сделан из тонкой, но прочной ткани и в свою очередь скреплен ремнем. Тюрбан можно было распустить, и тогда он превращался в покров, доходивший до колен.

Несколько минут спустя стражник распахнул двери, и вошел паж.

– Ее императорское высочество Джуния, совила кальсиварская, желает видеть Лал-Вака и Джерри Моргана!

Они ответили на салют и вслед за пажом вышли в коридор, где к ним присоединились два вооруженных стражника.

Паж провел их к ближайшему спиральному туннелю, и они в экипаже поднялись ярусом выше. Здесь они прошли по точно такому же коридору, и, когда остановились у задернутой синими портьерами двери, которую охраняли два стражника, Джерри сообразил, что покои Джунии находятся как раз над теми, где он живет.

Паж вошел первым – объявить об их прибытии, затем вернулся и сказал, что они могут войти. В большой комнате, обставленной с истинно царским великолепием, на висячем диване, обитом синим бархатом, полулежала, опираясь на локоть, Джуния, окруженная стайкой фрейлин.

Джерри остановился перед ней, прикрыв ладонями глаза, как полагалось приветствовать царственных особ, и у него перехватило дыхание – так хороша была принцесса.

– Прикрываю глаза перед величием вашего высочества, – пробормотал он.

Она ответила, небрежно прикрыв ладонью глаза, – так приветствовали тех, кто ниже по сословию, – и обернулась к Лал-Баку:

– Ты, вероятно, ошибся? Сегодня днем ты просил у меня аудиенции для знатного дворянина из другого мира, и я согласилась. Теперь же ты приводишь ко мне плебея – на такую выходку не осмелился бы даже зовил, мой брат.

– Я могу объяснить все в нескольких словах, ваше высочество, – отозвался Лал-Вак. – Благородный предок Джерри Моргана отрекся от своего титула. Хотя ничто не может лишить Джерри благородной крови, он происходит из страны, где не существует титулов, а потому предпочитает оставаться плебеем.

– Ну и манеры! Хотя чего же ждать от человека, который с первой нашей встречи наносит мне оскорбление за оскорблением.

Лал-Вак хотел было ответить, но Джерри опередил его.

– Боюсь, что ваше высочество неверно истолковали мои намерения. Поскольку я пришел просить прощения за те самые действия, о которых вы упомянули, я надел черные одежды плебея в знак смирения.

– О, это уже лучше, – заметила Джуния и чуть улыбнулась. – Я не ожидала такой сообразительности от человека, который совершил так много плачевных ошибок.

– Как милосердно с вашей стороны назвать мои проступки ошибками!

– Если бы я не считала их таковыми, то не согласилась бы на эту аудиенцию, – заметила Джуния.

– Вы даете мне надежду, что прощение, которого я искал, может быть мне даровано.

– Ты уже получил его.

– Моя благодарность безмерна! – воскликнул Джерри с совершенно излишним пылом.

Джуния ничего не сказала, но опустила карие глаза, и легкий румянец тронул ее милое лицо.