Изгой. Пенталогия (СИ)

– Идите к трактиру и обогрейтесь, добрые люди. Там же с вами побеседуют братья монахи. Отец Морвикус, возьмите с собой двух человек и позаботьтесь, чтобы самое большее через час здесь был кузнец со всем необходимым инструментом и десятком прочных и длинных железных цепей.

– Кузнец? Цепи? – с недоумением переспросил тот, и отец Флатис досадливо поморщился.

– Да, именно так. Так же мне нужно человек пять из тех, кто в застенках местной тюрьмы – тех, кто осужден за убийство, насильничество и прочие тяжкие грехи. Лучше смертников, ожидающих казни. Вам все понятно, отец Морвикус?

– Да, отец Флатис.

– Тогда выполняйте и, во имя Создателя, поторопитесь!

С трудом сохранив невозмутимое выражение лица и не показав обуревающее его раздражение, отец Морвикус коротко кивнул и размашисто зашагал к лошадям, на ходу подозвав к себе двух монахов.

Проводив удаляющихся всадников долгим взглядом, отец Флатис взглянул на гомонящую толпу, медленно втягивающуюся в местный трактир, и вновь уставился на свинцовосерые воды Ядовитого моря. Туда, где под толщей воды скрывался разбитый, но все еще смертоносный артефакт Тариса Некроманта. Иногда священник поднимал взгляд выше и всматривался вдаль, словно ожидал увидеть одинокий парус уходящей прочь рыбацкой лодки, на борту которой оказались люди со столь знакомыми ему именами…

* * *

Широко расставив ноги, отец Флатис уверенно удерживал равновесие в качающемся рыбацком баркасе, вставшем на якорь недалеко от причала – там, где по уверению большинства очевидцев ночных событий, в морскую пучина канула вторая часть сломанного кинжала. Первый обломок уже находился у священника, закрытый в особой шкатулке, полученной от ордена Привратников, – невзрачный с виду ларец, надежно блокировал силу Младшего Близнеца, не позволяя ей влиять на людские умы и покорять своей воле.

Помимо священника на баркасе было еще четверо монахов с оружием в руках, сидевший на носу отец Морвикус и дрожащий у мачты каторжник – совсем еще молодой, нет и тридцати, – жадно глотающий из кружки исходящий паром травяной отвар. Поперек пояса осужденного за убийство обхватывала толстая железная цепь, длиной в шесть человеческих ростов. Другой конец цени был пущен вокруг основания мачты и прочно прикован. Каторжник был на привязи, подобно бешеному псу.

Иногда мальчишка бросал быстрый взгляд на корму и вновь утыкался лицом в кружку, с трудом удерживая ее в ходуном ходящих руках. Дрожал он не от холода, а от страха – там, на корме, лежали два мертвых тела, небрежно прикрытых куском парусины. Двое таких же, как он, заключенных из местной тюрьмы, совсем недавно томившихся в соседних камерах. А теперь они мертвы.

Один потерял от страха перед водой голову и захлебнулся, не успев достигнуть дна. Другой, бывший рыбак, по пьяни зарубивший жену и сына топором, вырос на море и в воде чувствовал себя как рыба. Рыбак соблазнился обещанием седовласого священника, что если он выполнит волю Церкви и достанет со дна костяной обломок, то смертную казнь через повешение заменят на отправку в серебряные рудники. Он нырял трижды, невзирая на ледяной холод зимнего моря. Нырял неистово, находясь под водой долгое время, и в третий раз ему улыбнулась удача – уходящая под воду цепь бешено задергалась и, когда монахи дружными усилиями вытащили его на поверхность, он с торжествующим криком вздел над головой руку с зажатой в ней добычей. Он нашел и тем самым спас себя от смертного приговора и завоевал право на жизнь – пусть и под землей, в узких и душных штольнях рудника, где никогда не бывает солнечного света, но все же жизнь.

Вот только едва его подтянули к борту, улыбка на посиневшем от холода лице погасла, и со звериным рыком он попытался воткнуть кусок обточенной кости в шею ближайшего монаха. И тут же был пронзен тремя мечами, а старый священник одним быстрым движением перерубил ему запястье, забросил отрубленную кисть с зажатым в пальцах обломком в раскрытую шкатулку и тут же захлопнул крышку…

И вот теперь они подошли к другому месту, и следующий каторжник находится под водой, выискивая нечто похожее на рукоять оружия с вставленным в ее торец желтым драгоценным камнем – так туманно священник объяснил, что именно надо искать. И сейчас молодой парень, убивший своего лучшего друга изза глупой девки с соседней улицы, молился. Молился так истово, как никогда раньше. И еще надеялся, что третий заключенный не утонет и сумеет достать со дна ту страшную штуковину и что ему не придется нырять самому…

Заключенный, стуча зубами, нырнул снова, и, едва он скрылся под водой, раздался тихий голос:

– Отец Флатис, должен признать, что сначала я не верил в вашу затею, – вполголоса произнес Морвикус, подойдя к борту лодки. – Много ли шансов отыскать крохотные обломки на илистом дне моря, да еще и зимой! Но сейчас, когда первая половина артефакта уже в шкатулке, я полностью убежден, что с помощью Создателя мы добудем и вторую!