Изгои Рюрикова рода

Той же ночью они подошли совсем близко. Далеко за полночь Твердята всё ещё не ложился. Сопровождаемый Грошутой и полудюжиной вооружённых дружинников, в кольчуге и во всеоружии, купец ходил дозором вокруг лагеря. С заходом солнца караванщики погасили костры. Каменюка роптал, называя это напрасной мерой. А ночь стояла тёплая, ясная, безлунная. Звёзды изливали свой холодный свет на степь, пели цикады, время от времени тревожно вскрикивала безвестная степная птица, да тянули свои заунывные песни волки, да шуршала мурава под копытами коней. Внезапно Твердята заметил движущуюся тень. Что-то блеснуло во мраке.

– Нешто волчара решился подойти так близко? Глянь-ка, Игнашка! Ты доглядчивый… – проворчал кто-то из дружинников.

– Нет, то человек! – отозвался Игнашка. – Смотри-тка! Всадники!

Грошута пустил коня рысью, пытаясь нагнать метущуюся тень. Твердята последовал за ним. Грошута метнул аркан, но промахнулся. Тяжёлая пеньковая петля ударила о металл и соскользнула на землю.

Тьма огласилась отборнейшей площадной бранью.

– Русичи? – рявкнул Твердята. – Если так, то зачем прячетесь?

– А вы кто такие? – спрашивали по-русски, говорили чисто, без запинки.

– Демьян Твердята, знатный новгородец. Веду караван в стойбище хана Кочки.

– Новгородец?! Слава вольным вечевикам! Вам ли преклоняться перед княжьей властью, тем паче перед степняком?! Чем же хан заслужил такую честь у Новгорода? – спросила темнота ехидно.

Но Игнашка уже засветил факел, поднял его над головой. Колеблющееся пламя осветило высоких коней, всадников в широких плащах, островерхие шлемы.

– Вы русичи? – прорычал Твердята. – За каким делом так далеко забрались в степь?

Ответом ему стал гул копыт. Незнакомцы, без лишних разговоров унеслись в ночь.

Следующим утром, выводя караван на дорожную колею, Твердята оставил назади дозорных, а Игнашку посадил на Касатку, настрого наказав следовать сколь возможно скрытно вдоль караванного пути, высматривать и прислушиваться, но самому на глаза не попадаться.

И караванщики, и стража – все надели кольчуги, закрыли броней груди и бока коней. Убрали с телег в торока всё самое ценное. День провели в тревожном молчании, бдительно оглядывая обочины караванного пути. В сумерках их нагнали засадники – молодые ребятишки, новобранцы из дружины Каменюки. Неслись за караваном заполошным галопом, устали, страху натерпелись. Один из троих оказался ранен, двое других так же едва живы от усталости.

– Они идут следом… – проговорил старший из засадников, падая из седла на руки Каменюке. – Небольшой отряд след в след за нами по дороге… Остальные рассыпались по степи… Русские и другие, белоголовые на низких конях в мохнатых шапках… Лица разрисованы, как у хозяйской рабыни, у той, что сбежала… Их много, хозяин! Нешто задумали напасть?

Твердята пристально посмотрел в глаза разведчику. Боится ли? Непохоже!

– Если б хотели напасть – уже б напали, – рассеянно ответил купец. – Эй, Каменюка! До ханского становища остался один переход. Пошли-ка гонцов вперёд. Да снабди, как положено, подарками. Пусть передадут: купец Демьян Твердята на подходе! Да выстави на ночь двойные дозоры!

Но до заветного становища им не дали дойти. Наверное, и дары, предназначенные хану Кочке, отобрали. Наверное, отняли жизни. Наверное, и кости отрока Грошутки белеют где-то в зарослях ковыля, на берегу безымянной степной речки, ведь не вернулся он к каравану ни в тот день, ни в последующие.

Они окружили лагерь, не дожидаясь, когда караванщики поставят кругом повозки и телеги. Ушастый мерин с Миронегом в седле жался к боку Твердятиного коня. Каменюка придирчиво осматривал ряды незнакомых всадников, словно к хомутам на базаре приценивался.

Твердята оценил количество всадников: несколько сотен, большею частью степняки на низкорослых, мохноногих коньках, но есть и воины в лёгком доспехе дружинников русских городов.

– Кто-то из княжеских сыновей со степняками столковался, чтобы грабить! – прорычал Каменюка. – Нешто те самые изгои, о которых черниговский князь предупреждал?

За их спинами караванщики суетились, сгоняя тягло в центр круга из телег и повозок. Степняки непрерывной цепью окружили их, но пока не двигались, не сжимали кольцо.

– Почему они не нападают? – спросил Миронег. – Казалось бы, чего уж проще…

– Ждут, – ответил Каменюка. – Им нужно тягло, нужны кони. Они станут щадить коней. Вот и ждут, пока ребята спрячут их за повозками, а тогда… Почём им знать, что кроме скота у нас ещё и богатый товар…

– Тат говорила мне, предупреждала, – Твердята досадливо скривился. – Ещё перед тем как ей пропасть, говорила, дескать, степняки идут следом! За нами следили ещё на землях Переславля! Нет, не думал я, что решатся напасть…

– Эх, надо ж было её в цепи заковать! – прорычал Каменюка. – Хорошо, хоть кобылку не увела! Да на что теперь эта кобылка! Эх, дожить бы до ночи!

Новгородский воевода оказался прав. Едва лишь караванщики, спрятали тягло, едва лишь сдвинули повозки в правильный круг, степняки начали движение.