Изгои российского бизнеса: Подробности большой игры на вылет

Александр Конаныхин: «Это были машины по созданию денег из воздуха»

– На скольких биржах ты был акционером?

– Кажется, на тридцати. В очередной раз гуляя вокруг Малаховского озера, я понял, что у меня образовался биржевой центр. Суть его сводилась к тому, что если в Новосибирске лес стоит рубль за кг, а в Ленинграде – три за кг, то почему бы дерево не отправить в Питер…

– Как долго ты этим занимался?

– Пару лет. Поскольку это были машины по созданию денег из воздуха, то они вызвали быстрые изменения в моей жизни.

– Когда о тебе стали говорить, что ты самый «первый, успешный и богатый»?

– Не знаю, человек я интровертный. Сижу себе за компьютером и работаю. Меня практически никогда не увидишь на приемах или вечеринках.

– Как ты стал банкиром?

– Тогда одна компания не могла предоставить другой кредит или просто передать деньги. По советскому законодательству, этим мог заниматься только банк. Часто складывалась ситуация, когда моя брокерская фирма в Новосибирске имела кучу денег, а где-то в Ленинграде у меня средств не хватало. Поэтому я зарегистрировал банк и пользовался им как внутренней кассой.

Из интервью журналу «Деньги» 23 октября 2006 года

О том, как складывалась его карьера, Конаныхин в 1993 году рассказал в одном из писем, разосланных по факсу в российские СМИ. Он, в частности, писал, что к 23 годам не было ни одной валюты, в которой он не был бы миллионером. (Мы всего лишь фиксируем заявления героя, что вовсе не означает, что мы принимаем всерьез любой бред, исходящий от наших героев. – Примеч. ред.)

Ряд самых крупных коммерческих организаций России, по его словам, были фактически и по смыслу объединены в большую экономическую структуру – «это был принадлежащий мне холдинг организаций; насколько мне известно, крупнейший из частных холдингов, существовавших в послереволюционной России». Ввиду невозможности лично руководить всеми организациями, он с 1992 года не занимал высших административных постов на биржах, «однако, чтобы иметь возможность при желании выступать от их имени и контролировать повседневную деятельность, я имел пост вице-президента ВБН и МУБВР». ВББ, где Конаныхин «лично осуществлял общее руководство», занимая пост президента банка, в 1991–1992 годах был крупнейшим в России по размеру уставного капитала и, бесспорно, немало влиял на финансовый рынок страны. Более половины оборота ценных бумаг на фондовых биржах России обеспечивали бумаги с подписью Конаныхина, а объем конвертационных сделок в ВББ превысил в 1991 году объем сделок на Валютной бирже Госбанка СССР.

Значимость банка отражалась и на статусе его хозяина: правительство предоставило ВББ право чеканки депозитных сертификатов в виде собственных монет, на которых был изображен профиль его супруги, а также резиденцию, построенную для президента СССР, правительственную охрану и правительственный транспорт.

КГБ против ВББ

Несмотря на предпринимательскую хватку и талант, успешной реализацией своих проектов бизнесмен во многом был обязан своей команде, основу которой составляли его сокурсники по МФТИ и бывшие сотрудники КГБ, нашедшие себя в бизнесе. Причем не те, что отличились на поприще сбора компромата на диссидентов, а те, кто работал в научно-исследовательских институтах Лубянки. Они и составили мозговой центр финансово-предпринимательской империи Конаныхина.

До 1992 года Конаныхин и его менеджеры уживались мирно. О том времени основатель ВББ вспоминает не без сожаления: «Я жил на громадной правительственной вилле в лесу, имел свой спортзал и гараж с десятком иномарок». Большую часть времени он проводил за границей, в Венгрии, где у него был свой дом. В России он появлялся довольно редко, а гэбэшная команда успешно справлялась с делами и без него.