Изгой: Шаги сквозь Тьму [СИ]

Легвон шёл на меня стеной, чеканя шаг, ощерившись остриями… И вдруг всадник, несущийся ко мне галопом. Я упёр взгляд в него и больше не сводил.

— Легвонеры, уходите! — бросил подскочивший ко мне лег-аржант, натянув поводья. — Уходите к лагерю!

— Вы не пройдёте здесь, — холодно сказал я, не сводя с него глаз.

— Что за чушь, легвонер. Уходите к лагерю! — голос лег-аржанта сорвался на крик.

— Здесь лежит пять тысяч мёртвых, — я указал мечом за спину. — Можешь слезть со своего долбаного лога и посчитать, ублюдок. Пять тысяч. И я не дам вам топтать их. Не дам.

— Ты, — лицо аржанта побагровело. Он присмотрелся к моему плащу и тут же заорал. — Не нихти мне мозг, жант, у нас приказ! Мы должны сегодня взять этот плацдамес. Сегодня! Понимаешь?!

Моя рука взметнулась вверх, мне было плевать, я отчётливо видел перед собой наш гурт на построении, видел, как наяву, и готов был рубить на куски ту тварь, что пойдёт по их трупам. Но в запястье мне кто-то вцепился, отдёрнул назад.

— Ант, остынь! — голос Линка.

Я дёрнулся, попытался освободить руку, не смог. Линк потащил меня назад, а я смотрел на круп галопом удаляющегося лога, слышал где-то далеко приказ — Гурты, полубего-ом раз! И совсем близко — Ант, не повторяй мою ошибку, слышишь? Не повторяй мою ошибку!

А потом я бесконечно долго сидел на холодной земле и смотрел, как двенадцатый идёт по моим братьям.

Глава восьмая

— Ант, ты в порядке? — здоровяк положил огромную ладонь мне на плечо, заглянул в лицо.

— Да всё нормально, дружище, — вытащив воткнутый в землю меч, я чуть подался вперёд и стал елозить им по снегу, стирая с острия землю.

Уже больше часа мы молча сидели перед своей стоянкой, глядя, как вернувшийся с поля двенадцатый «расквартировывается» по палаткам нашего легвона. Вроде как твари драпанули, и славный двенадцатый легко выполнил боевую задачу…

Впрочем, они не виноваты.

— Ты понял, Линк, — уже в третий я завёл всё ту же пластинку, пряча меч в ножны, — Они отвели наших штурмовиков, чтобы укрепить ими вот этих, — кивок в сторону суетящихся легвонеров. — А мы?

— Забудь, Ант, — миролюбивый голос здоровяка. — Это война.

— Это неправильная война, Линк, — выдохнул я и уставился на несущегося к нам паренька. Молодой совсем, лет пятнадцать на вид.

— Первый гурт тринадцатого? — окинув взором девятерых легвонеров, он смущённо покраснел, запнулся, но вдруг вытянулся в струнку и ударил кулаком в левое плечо. — Вас вызывают в штаб… Срочно, — добавил, снова смутившись.

— Скажи, скоро будем, — ответил ему здоровяк, и паренёк, помявшись, рванул обратно.

— Штабные крысы, — сквозь зубы процедил сидевший чуть поодаль Надоро. Он стоял в восьмой шеренге нашего гурта.

Теперь я знал весь свой гурт поимённо. После сегодняшнего боя это было совсем нетрудно. Ралько — двенадцатая шеренга, Самоло — эгидник из авангарда, единственный оставшийся в живых из последней шеренги, Вистос, почти тёзка карлика — четвёртая шеренга, Альгорд — пятьдесят восемь лет, шеренга номер восемнадцать, Лирмо — шеренга восьмая и Краст — шестнадцатая шеренга. Ну и мы с Линком.

Вроде было ещё около сотни раненых со всего легвона, узнав об этом, мы рванули к госпиталю, но нас не пустили. Сказали — пока никаких посещений.

— Что парни, поплелись? — выдохнул Линк, медленно поднявшись. Лицо его было теперь чистым, а когда мы спустились сюда с холма, у каждого из нас вместо лиц были засохшие кровавые маски, и нам пришлось здорово постараться, чтобы смыть эту мерзость.

Я встал на ноги, подёргал рукой. Вроде рана не открылась. Линк убеждал обратиться к целителям, а я, помню, зло накричал на него, вот только не помню — что. Раны неглубокие, на ноге так и вообще как будто перочинным ножичком ковырнули — стыдно, в общем, обращаться, когда там сотня изувеченных парней. У кого-то распорот живот, кого-то обожгло плетениями Тьмы, кому-то оторвало ими ногу или руку. Я сам видел на поле боя одного из таких легвонеров. У него не было обеих ног, но он полз вперёд, стискивая рукоять боевого ножа. Эта картинка всплыла уже там, возле госпиталя и мне на секунду стало до безумия страшно — а сколько ещё таких картинок всплывёт в моём мозгу, от скольких подобных эпизодов я ещё проснусь в холодном поту посреди спокойной мирной ночи?

Мы нестройной группкой двинулись к штабной стоянке. Шесть огромных палаток, цвет обычный, как и у гуртовых. Это там, в Шане, их палатки пестрели яркими цветами, а здесь эти штабные боялись, чтобы тавманты или керы не определили куда им правильнее кидать «взрывы». Я хохотнул.

— Ты чего? — спросил Линк, и мне снова пришлось ответить, что всё нормально. Там на поле, когда двенадцатый шёл по мёртвым я вроде бы хохотал, как обезумевший. И он теперь волнуется за мою психику.

— Да всё нормально, — повторил я ещё раз. — Не переживай, Линк, так просто с ума я не сойду.

Улыбнувшись, подмигнул ему и ускорил шаг.