Изгои Средневековья. «Черные мифы» и реальность

Холокост стимулировал исследования ненависти к евреям, в том числе и поиск ее корней в глубоком прошлом. Трахтенберг был не единственным, кто возводил нацистский расовый антисемитизм к средневековой юдофобии. Так, французский еврейский историк, исследователь иудео-христианских отношений и деятель иудео-христианского диалога Жюль Исаак в своей книге «Происхождение антисемитизма» (1956) доказывал, что современный антисемитизм принципиально отличается от античной, языческой юдофобии и имеет христианское происхождение. Другой франкоязычный еврейский историк Леон Поляков также возводил антисемитизм в Третьем рейхе к истокам христианства. За послевоенные десятилетия в науке сложился, как сформулировал один позднейший автор, «почти ортодоксальный взгляд на упорный марш европейской нетерпимости сквозь века, от Первого крестового похода до Хрустальной ночи».

Первое издание книги Дж. Трахтенберга «Дьявол и евреи», 1943

С XI века католическая церковь начала создавать образ врага ради того, чтобы в противостоянии ему сплотить свою паству. И преуспела: западнохристианское общество становилось все более нетерпимым и агрессивным, пользуясь выражением исследователя этого перелома – «преследующим»: готовым к крестовым походам в дальние страны и на родине, к сожжению книг, а затем и их авторов. Враги нашлись и внешние, и внутренние: сарацины на Ближнем Востоке и язычники в Восточной Европе, иудеи и еретики, прокаженные и колдуны с ведьмами, гомосексуалы и женщины – через их посредство дьявол стремился разрушить христианский порядок и ввергнуть мир в хаос. Как агенты дьявола, представители всех этих групп описывались (совратители, вредители), дискриминировались и преследовались сходным образом и вообще, как пишет тот же исследователь, были «взаимозаменимы всегда и во всем».

Последнее утверждение, разумеется, элегантная гипербола: нельзя уравнивать физическое уничтожение еретиков-альбигойцев с правовой дискриминацией евреев или с подчинением женщин в церковных институтах мужскому контролю. Но ценно наблюдение об одновременном нарастании нетерпимости к различным меньшинствам, к различным Другим: дело было не только в иудео-христианских отношениях, но и в социальной инженерии самого христианского общества. Но мы будем рассматривать нетерпимость именно по отношению к евреям, их осмеяние и демонизацию – в книжной культуре, в искусстве, в массовом сознании.

Рога, копыта и «смрад иудейский»

Средневековая христианская традиция по-всякому увязывала евреев с «врагом рода человеческого», следуя как auctoritas – цитатам из Нового Завета, именующим синагогу «сатанинским сборищем», а иудеев – сынами дьявола, так и ratio – бинарной логике: «христопродавцы»-евреи не приняли Иисуса, значит, они против Бога и, следовательно, заодно с дьяволом – вместе злоумышляют на христианский мир. В популярных средневековых легендах царь Соломон повелевает демонами, а клирик продает душу иудею, как дьяволу, и иудей служит посредником между дьяволом и его жертвами. Евреи не ждут второго пришествия Христа – они ждут своего мессию, и этот еврейский мессия как в богословских трактатах, так и в фольклорных представлениях приобретает черты Антихриста, и наоборот: Антихрист, долженствующий прийти и процарствовать три года накануне второго пришествия, приобретает еврейскую генеалогию и выполняет задачи еврейского мессии – он должен родиться в Вавилоне в еврейской семье из колена Дана, воцариться в Иерусалиме, восстановить храм.

Родство евреев с дьяволом проявляется в их физических особенностях. На многих изображениях либо у иудеев появляются рога или хвост, либо рогатый и козлобородый дьявол снабжается еврейской нашивкой на одежде. Главное же унаследованное от дьявола свойство евреев – это исходящий от них дурной запах, «смрад иудейский». Это «зловоние» тесно связано с «неверием» и пропадает при крещении – точнее, христиане перестают чувствовать дурной запах выкреста, а евреи – начинают. Вода крестильной купели очищает, с точки зрения христиан, и загрязняет – с точки зрения евреев. И наоборот, возвращение в иудаизм, в представлении христианских exempla, дидактических анекдотов, сопровождается обрядом, обратным крещению, а именно окунанием в нечистоты, возвращающим апостату иудейское зловоние. В излюбленной проповедниками, черпающими оттуда материал для своих проповедей, антологии «Беседы о чудесах», состоящей из семи сотен коротких историй, цистерцианский аббат Цезарий Гейстербахский рассказывает следующий «анекдот»: