Изгои Таэраны (СИ)

Немного помолчав, старик продолжил — обращаясь уже к Даррену, Салеху и Леандору:

— Вот так-то… ребята. И все это только начало. Но я оставляю вам выбор. Вы можете развернуться и уйти… ошибочно полагая, что разобраться со всем этим вам поможет кто-то другой, кроме меня. А можете…

И, не договаривая, Архимаг сделал знакомый уже Леандору и Ирайе жест рукой. Прямо в воздухе вспыхнуло сияние магического проема.

Глава третья

Клан готовился к ритуалу Зова Тьмы впопыхах, гонимый одной лишь волей предводителя. Никто и не пытался отмерить не то что семь, но даже одного раза. Никто не представлял, чем обернется для клана небывалое ранее напряжение сил. Ритуал Зова Тьмы кланом Морандора проводился впервые… да и за всю историю Темных Эльфов к этому ритуалу обращались чуть более десятка раз. Было очевидно, что Зов Тьмы опасен, причем опасен в первую очередь тем, кто его проводит. Но несмотря на все это никто даже не пытался противиться безумной идее Морандора.

Безумие… Это самое удачное слово, дабы описать теперешнее поведение предводителя. Безумие и одержимость, все еще прячущиеся под масками мудрости и расчетливости. Ума Мудрейшему действительно было не занимать; другое дело, что весь этот ум без остатка был положен на алтарь совершенно бредовых замыслов.

Будь Морандор рхаваном, соплеменники давно бы сочли его умалишенным. Живи такой в деревне, век бы пришлось бедняге сносить насмешки соседей и односельчан. В крупном городе, вроде Грейпорта, столь одержимые личности очень скоро оказывались в тюрьме, изгонялись за городские стены, а то и вовсе сжигались на площади на потеху толпе.

Но увы: Морандор был Темным Эльфом и, более того — предводителем клана. Так что по крайней мере внутри этого клана никто ему возражать не смел. Не принято у Лаин ничего подобного, особенно у Лаин из столь сплоченного клана.

На площадке для ритуала было непривычно тесно. Грудой лежали рабы, от покупки которых казна клана похудела в несколько раз. Рядом с грудой этих стонущих и слабо шевелящихся тел стоял сам предводитель; его обступили, стараясь образовать круг, почти все воины клана. И еще один круг, внешний, образовывали чародеи во главе с Лийнарой.

В воздухе подземелья, и без того не бывавшем свежим, повисло волнительное напряжение. Нечто подобное испытывает разве что приговоренный к смерти — когда возвращается в камеру и отбывает последнюю ночь перед исполнением приговора.

Морандор чувствовал это и понимал. И попытался снять хотя бы толику этого напряжения — как мог.

— Не надо бояться! — воскликнул он зычным голосом, — бояться нам нечего! Мы, Лаин, истинные потомки Перворожденных… нам неведомы эти постыдные чувства. Да, нас можно убить — но никто не заставит нас пасть ниц. Никто нас не запугает! Никто! Да здравствуют Лаин! Да восстанет Сангранол! Да будет… Сердце Таэраны… на-шим!

И ритуал пошел; пошел стремительно и неумолимо, рванулся вперед, как изрядно подстегнутая лошадь. Засверкала сталь; рабы один за другим огласили подземелье своими последними криками. Лилась кровь — и кровь не одних только жертвенных рхаванов. Нет: свою, хоть и малую, лепту внесли и воины Лаин; всего же одна капля крови Перворожденного считалась дороже, чем жизнь любого рхавана.

Закружились в ритуальном танце чародеи; багровое марево вспыхнуло под сводом пещеры и рванулось в сторону Морандора. Оно густело и темнело налету… пока наконец не обратилось в абсолютную даже не темноту — Черноту. Черноту, настолько явственную, что ее было заметно даже на фоне темноты подземелья.

Слившись с Морандором, объяв его, Чернота резко устремилась вверх.

Мощные потоки Тьмы вырвались из-под земли невидимыми фонтанами. Невидимыми — но такими ощутимыми. Вокруг них засыхала трава, облетали деревья, умирали налитые колосья. Крестьяне с ужасом взирали на загубленный урожай… и в тоже время возжелали как можно скорее уйти от этого места подальше. А следом за травой и колосьями пришел черед и самой земле: она трескалась, источая отвратительный запах тлена.

— Да-а-а! — верещал Морандор, чувствуя, как сила Тьмы пульсирует в нем, пропитывает его, поглощает и растворяет в себе. Предводитель клана никогда не испытывал ничего подобного; даже в самых смелых мыслях он не мог представить себе, чтобы смертельная мука переплеталась с наслаждением, да столь тесно.

Морандора буквально трясло от раздиравшей его боли и от неземного блаженства. В этом дикой смеси тонули все прочие мысли и чувства. Предводитель клана кричал все громче, и все сильнее сжимались его пальцы — словно пытаясь ухватить воздух. Внешний мир перестал интересовать Морандора, перестал даже замечаться им; предводитель клана не знал, что примерно то же самое испытывают сейчас и другие участники ритуала. Он просто… забыл в тот момент о существовании кого-то еще.

Волна Тьмы рвалась на запад — пробиваясь через защитные барьеры чародеев Хвиэля. Для нескольких из этих чародеев сегодняшний день обещал стать последним. Да что там: сам король Сириний едва не лишился чувств, когда волна Тьмы проходила слишком близко от него.