Изгои Таэраны (СИ)

Было видно, что неудачи с охотой на посланницу Темных Эльфов и ее спутника крайне обескуражили, разочаровали стратега Томаса. Не придали уверенности в силах своих подчиненных — уж точно. Вот только Магистра Ольгерда эта недовольная отповедь ничуть не тронула. Он дождался, когда Томас закончит, после чего спокойно и обстоятельно принялся парировать.

— Отвечу по порядку, — произнес он, слегка и холодно улыбнувшись, — да, маги сильны, спору нет. Они могут уничтожить и корабли Грейпорта, и сам город… после чего в скором времени умрут от голода. Пустыня, знаете ли, не очень плодородна: полностью обеспечить себя продовольствием Рах-Навазу не под силу… и не поможет никакая магия. А есть ведь еще и кочевники в прилегающих землях, не только горожане…

Так что нам не понадобится даже слать корабли к юго-западным берегам или блокировать Реку Древней Мудрости. Достаточно будет просто запереть в нашем порту корабли, отправлявшиеся в Рах-Наваз. И на такую меру… я думаю, Ратуша пойдет, не будет сильно артачиться.

Теперь что касается «общих интересов». Я вас заверяю: носители Сердца Таэраны будут действовать сообща… но только не «за», а «против». Против тех, кто досадит им больше всего. И не важно, что среди оных окажутся земляки или соплеменники кого-то из этой четверки. Бедняги ведь в положении изгоев, отщепенцев — так что бывшие соотечественники могут стать им чуть ли не главными из врагов.

Что еще? Стратег Томас утверждает, что маги-де лучше смогут управиться с Сердцем Таэраны. Так что Сердце, мол, пусть останется у них. Но смею заверить: все не так. Не так просто. Именно магия наиболее уязвима перед изначальной сущностью — как лед уязвим перед мощными потоками воды. Зато против лома… и других изделий из благородной стали носителям Сердца придется много трудней. Я уже молчу о том, что стратег Томас вроде как больше печется об интересах магов, а не Ордена. Что, уважаемые коллеги, крайне прискорбно.

Когда собрание окончилось, Томас подошел к Магистру и обратился к нему всего с одной фразой: «большего бреда я в жизни не слышал». Ольгерд ничего не ответил, не сказал ни слова, а только бросил на коллегу пренебрежительный взгляд. И понятно: ведь решение по ультиматуму хоть и не было принято, но Коллегия склонялась все-таки на сторону Магистра. Так что отдельные недовольные могли выражать свое недовольство сколько угодно — это уже ничего не меняло.

…А тем же вечером, вернувшись в свой дом, Ольгерд с факелом в руках спустился по винтовой лестнице в подвал… точнее, в недавно обнаруженную им подземную комнату. Комната эта была совсем небольшой, стены ее были выложены камнем, а единственную мебель составлял каменный же колодец. Но Магистр Серого Ордена знал: этот колодец стоит всех его столов, стульев и шкафов вместе взятых.

Словно почуяв его приближение, из колодца высунуло голову существо, похожее на огромную змею. Точнее, на исполинского червя; на исполинского безглазого червя с огромной пастью. Про себя Ольгерд прозвал эту тварь Советником.

— Я сделал то, что вы… ты говорил, — глава Серого Ордена, опытный кукловод, игравший судьбами мира и заставлявший правителей плясать под свою дудку — теперь он мялся и тушевался. Словно подросток, который впервые в жизни пытался снять уличную девку.

— Это хорошо, — донесся глухой голос из раскрытой пасти. Он не был ни шипящим, ни шепелявым несмотря на то что у Советника не было зубов. Челюсти не шевелились тоже; как будто внутри этой твари сидел кто-то другой и передавал звуки через ее пасть.

— Решение еще не принято, — робко молвил Магистр, и в этот момент ему показалось, что чудовищный собеседник улыбнулся.

— Ничего. Время терпит… пока. А ты… умеешь убеждать.

— Почти убедил, — немного смелее произнес Ольгерд, но тварь уже скрылась в темной воде.

* * *

Морандор принимал Лийнару, сильнейшую чародейку клана, в личных покоях. Точнее, в гостиной, которая была обставлена роскошно, причем не только по меркам подземных жителей. Пожить в такой обстановке не отказался бы даже богач-человек, выходец из Грейпорта или владелец собственного замка. Вовсе не отказался бы… при условии, правда, некоторой извращенности вкуса. Другое дело, что извращенным такой вкус показался бы исключительно другим людям, а уж никак не изгоям Перворожденного Народа.

Чуть ли не главной чертой в убранстве гостиной Морандора было обилие красного цвета. Он присутствовал всюду и в различных своих оттенках: багровом, алом, розовом. На этом фоне меркла даже такая, вроде бы очевидная, деталь интерьера, как отсутствие окон в подземной комнате.

Стены были выложены плиткой — гладкой, но имевшей совершенно неправильную форму. Из-за этого они походили на чешую дракона… а кому-то бы показались оплетенными гигантской паутиной. И надо сказать, что ближе к истине был все-таки первый вариант: пауки служили символом клану Морандора; огромное изображение паука красовалось на совершенно гладком полу, а его уменьшенную копию члены клана наносили себе на руки.