Изгой. Том 1 и Том 2

Ватанабэ вышел на улицу. Я это понял по обрушившемуся на меня свежему воздуху. До этого момента я даже не представлял, насколько в ночлежке спертый воздух. Оми нигде видно не было. Приоткрыв глаза, я смотрел по сторонам, насколько мне позволяло боковое зрение. Мне было слегка некомфортно от беспомощности и бессилия элементарно идти на своих двоих перед гвардейцами, но особо рыпаться и доказывать свою самостоятельность и несгибаемую волю я все же не решился, будучи не до конца уверенным, что лишнее движение не приведет к моей бесславной кончине. Когда мы подошли к стоящей неподалеку машине, сзади резко пахнуло паленым и раздались жуткие крики, которые, однако очень быстро прекратились.

Несший меня гвардеец даже не оглянулся. Шлем закрывал голову наглухо, лица не было видно, поэтому я не мог понять, что он чувствует в этот момент.

Меня осторожно разместили на заднем сиденье машины, сам Ватанабэ сел за руль. Странные какие-то гвардейцы. В Российской империи он передал бы меня медицинской службе, и тем более не возился сам. Машина сорвалась с места и поехала, быстро набирая ход. Рессоры плавно покачивались, обезболивающее все еще действовало, и я позволил себе закрыть глаза, чтобы немного подремать.

— Открой глаза, живо! — от неожиданности я резко поднялся, хлопая глазами. Как оказалось, уснул я в машине очень крепко и понятия не имел, куда меня в итоге привезли.

Оглядевшись по сторонам, слегка прищурив глаза, потому что от яркого света они начали слезиться, я увидел лишь ослепительно белые стены. Сидел я на белом же операционном столе абсолютно голым.

— Ну что ты башкой вертишь? Слезай, бери одежду, вон ту, на стуле, и вали в свой отсек. Тут кроме тебя полно желающих подлечиться. И что за улов сегодня — одни доходяги, да полудохлые, — проворчал голос моего невидимого собеседника.

Решив слишком не испытывать судьбу, я слез со стола, быстро натянул серый комбинезон и мягкие тапки на ноги, и вышел в открывшуюся передо мной дверь.

Оказавшись в коридоре, потоптался, не зная куда идти. Но тут мне на помощь пришла развернувшаяся прямо передо мной надпись:

«Добро пожаловать в Центр контроля внеклановых магов. Пройдите в отсек номер сто пятьдесят три. Там вы найдете свод правил, которые вам следует соблюдать вплоть до сортировки, после которой вас отправят в вашу будущую школу. Удачного дня».

Ну что же, пойдем искать отсек, тем более, что подлечили меня вполне прилично, нигде ничего не болело, я ощущал только сильную слабость. Вот отдохну немного и начну постепенно вникать, куда меня занесло и что делать дальше.

Глава 3

Центр контроля больше всего напоминал тюрьму. Отсеки для обнаруженных внеклановых магов представлял собой конуру, в которой стояла кровать и маленький откидывающийся столик. Кроме того, в каждом отсеке имелся сортир, в который нужно было заходить спиной, потому что развернуться, чтобы воспользоваться унитазом по назначению, было нереально. Душа не было, как и простого умывальника, чтобы элементарно помыть руки. Если здесь и слышали о гигиене, то вида явно не подавали, хотя, учитывая из каких ночлежек нас собирали по всей Японской Империи, то и обычный унитаз со смывом многие прибывшие счастливчики посчитали бы за самые благословенные блага цивилизации. Как мне объяснил сосед, парень, попавшийся в один день со мной, с которым мы столкнулись в коридоре по пути в свои боксы для ожидания, мы проведем здесь слишком мало времени, чтобы захотеть принять душ. Учить нас никто не будет, не в том смысле, в котором учеба вообще подразумевалась, так что вспотеть вроде бы не должны. Перед отправкой в школу вроде бы будет общий душ, а может и не будет, но на этом все.

— Кандидатам нельзя разговаривать, — появившийся словно из ниоткуда гвардеец, который даже здесь, внутри центра, носил полную броню, прервал наш разговор.

Мы быстро нырнули в свои каморки, даже не стараясь что-либо возразить нашему надзирателю. Пневматические двери сами захлопнулись, отрезав меня от слепящего белого великолепия, присутствующего в коридоре, который усугублялся яркими белым светом, изливающийся, похоже, не только с потолка, но и из стен, немного психологически поддавливая и морально дезориентируя. Неожиданно пришло на ум, что белый цвет в Японии — цвет траура, и стало как-то совсем не по себе. Обернувшись к двери, я выяснил, что ни ручки, ни какой-либо кнопки — не было. Как не было и сканера ладони, весьма распространенного замка в наших правительственных учреждений. Не думаю, что в Японии дело обстояло как-то по-другому. Тем не менее, ничего похожего ни на двери, ни на стене возле двери я не заметил.