Изгой. Трилогия

О Создатель! Прошу помоги мне и спаси меня от этого ужаса! Это все, о чем прошу я. Я согласна на все, лишь бы спасти свою жизнь. Здесь очень темно, и жалкий свет факела с трудом создает крошечный островок света. Промокшая одежда липнет к телу, и мне все никак не удается согреться. Я не знаю, сколько мы уже сидим в этой отвратительной и холодной пещере. От всего нашего отряда осталось лишь два человека – я и один из воинов. Милостивый Создатель! Все случилось так неожиданно. Мы как раз достигли бурной реки, и мужчины начали рубить деревья, чтобы соорудить переправу, когда на нас напали ужасные твари, похожие на изуродованных огромных пауков. Я видела их лишь мельком, но могу поклясться, что вместо голов у них были человеческие черепа с ярко светящимися глазницами. Леденящие кровь крики разрываемых на куски детей до сих пор звенят у меня в ушах. Я своими собственными глазами видела, как погиб мой возлюбленный Мортис – одно из чудовищ проткнуло его насквозь, и от ужаса я потеряла сознание. Очнулась от холода речной воды – уже позднее я узнала, что один из оставшихся в живых воинов успел схватить меня и, спасаясь от тварей, прыгнул в реку. Бурное течение быстро отнесло нас в сторону, и вскоре залитый кровью берег скрылся за поворотом. Несколько пауков бежало за нами по берегу, но они не осмеливались войти в воду, и это спасло нас от участи остальных поселенцев. Мы долго боялись подплыть к берегу, а потом оказалось слишком поздно – река с ревом срывалась с обрыва и уходила под землю. Тот краткий путь под землей я не забуду до конца своих дней. Не знаю, каким чудом мы остались в живых. Вдоволь наигравшись, течение выкинуло нас в воды подземного озера, на берегу которого я и пишу эти строки. Спаси нас, Создатель.

Воина зовут Арсель. Сейчас он умирает в агонии – Арсель пытался найти выход из нашей подземной тюрьмы и сорвался со стены, угодив спиной на камень. Похоже, скоро я останусь одна. Мне уже все равно. Сейчас я допишу эти строки и лягу, обняв Арселя. Он бредит и все зовет какую‑то Мизельду, шепчет, что ему холодно, и просит укрыть теплым одеялом. Попытаюсь согреть его теплом своего тела. Я буду молиться за наши души, и все, что я прошу у Создателя, так это толь…»

Перевернув последнюю страницу, я убедился, что больше не написано ни строчки. Это была последняя запись урожденной графини Ксистеры Ван Лорк семнадцати лет от роду.

– М‑д‑аа… – задумчиво протянул я, закрывая потрепанный дневник. – И сказать нечего.

– На редкость наивная девушка, – поддакнул отец Флатис и тут же поправился: – Была.

– А второй скелет, оказывается, принадлежал вовсе не Мортису, а некоему Арселю. Так что в этот раз вы немного ошиблись, святой отец, – не удержался я от соблазна поддеть святошу.

– Никто не безупречен, сын мой, – парировал отец Флатис и неожиданно спросил: – А перышко это не пожертвуешь на благо Церкви? Тебе особо ни к чему, а мне так в самый раз пригодится. Молитвы записывать да названия трав лечебных.

– Да? – недоверчиво буркнул я и, повертев в руках невесомое перо, все же пересилил себя и протянул его священнику.

– Благодарю, сын мой, – совсем не благодарным тоном сказал священник, и спустя миг магическое перо бесследно исчезло в складках его одеяния.

– Для Церкви ничего не жалко, – не менее фальшиво ответил я.

– Приятно слышать такое благочестивое рвение, сын мой, – нехорошо обрадовался священник, сверкнув очами. – А когда уж фундамент церквушки заложим‑то? А то, как гоблины нечестивые, в пещере службы устраиваем. Негоже так, сын мой.

– Э‑э‑э… – протянул я, лихорадочно прокручивая в голове варианты ответа – портить худой мир с отцом Флатисом очень не хотелось. – Обязательно построим, отец Флатис. Слово даю. Вот со стеной закончим и сразу начнем церковь отстраивать. Вы мне лучше вот что скажите: так или иначе мы натыкаемся уже на второй отряд поселенцев, но вот ведь совпадение – ни в одном из них священника не было. Не прольете ли, как вы любите говорить, свет истины на эту странность? В поселении Ван Ферсис нет даже захудалой часовенки. Покойная Ксистера Ван Лорк сетовала, что за отсутствием священника некому излить терзания девичьей души. Лично меня это наводит на некоторые сомнения – ведь в нашем отряде священник как раз таки имеется. Что скажете, отец Флатис?

Услышав неприятный вопрос, он как‑то подобрался, кинул на меня пронзительный взгляд из‑под кустистых седых бровей, недовольно пожевал губами, но, к моему удивлению, все же ответил: