Читаем Изгои. За что нас не любит режим полностью

Изгои. За что нас не любит режим

Потом началось обсуждение другого чуда советской военной техники — внешнего жесткого диска объемом в 50 мегабайт, весом 25 кг и стоимостью 3,8 млн рублей. Людей, которых изумили цена и спецификации устройства, понять нетрудно: дистрибутив бесплатной версии игрушки Cut The Rope для iPhone весит втрое больше. Чудо-устройство попало в заголовки СМИ, и тут уж подоспели штатные опровергатели непатриотичных интернетовских сенсаций (во главе с политотделом ЖЖ). Которые доходчиво объяснили профанам, что это не простой НЖМД, а золотой, работает при +50 градусах Цельсия, соответствует всем ГОСТам 1976 года, хорошо сохраняет данные в эпицентре ядерного удара, а в каких устройствах он используется — великая государственная тайна. Странно, что никому не пришло еще в голову обратиться в ФСБ и ГРУ с требованием засекретить всю информацию об этом дивном приборе. А то ведь американцы, у которых до сих пор ядерные ракеты на восьмидюймовых дискетах летают, захотят украсть передовую российскую технологию, чтобы модернизировать с ее помощью свой дырявый и допотопный космический щит…

Конечно, я понимаю и принимаю язвительный упрек охранителей — что люди, дивящиеся 25-килограммовому носителю на 50 мегабайт, ни разу в жизни не выпускали ядерных залпов по Вашингтону и не могут знать спецификаций той рогатки, из которой такие выстрелы производятся. Но вот что-то очень сильно я сомневаюсь, что комментаторы, убежденные в непогрешимости любого Рособоронсервиса, имеют богатый опыт в строительстве советских или американских авианосцев, запуске ядерных ракет и других технологиях, в незнании которых они столь презрительно уличают профанов.

Из-под ковра показалась фигура, похожая на Астахова

Новость про Астахова — на самом деле вообще не про него.

А про пресловутых бульдогов под ковром.

Вообще же ничего не понятно про мужика.

Ни кто его подставил, ни каким способом, да и про сам факт отставки ничего толком не ясно.

Три источника РБК говорят, что есть заявление. Источник Лайфа подтверждает. Представитель Астахова отрицает.

И ладно бы эти мелкие несостыковки — завтра или в понедельник будет, наверное, ясность, отставили или нет.

Но ведь никогда ж не будет ясности, за что.

Из-за петиции, собравшей 150 000 подписей, говорит источник РБК, но за всю историю Интернета в России пока что ни одного чиновника, а уж тем более кремлевского, не отставили из-за петиции.

Которую, кстати сказать, сам Астахов называл происками киевской хунты и ее зловещих ботов.

Они ж там в Киеве спят и видят, как бы в Кремле омбудсмена по детским делам поменять.

Сменить гламурного чекиста на какого-нибудь очередного генерала МВД, не иначе. Длинные руки у хунты, а забот других нет.

За что могли отставить — не понятно совершенно, но еще менее понятно, за что столько лет держали.

И про следующего, кто в его тапки влезет, тоже ведь будет не догадаться: ни за что назначили, ни за что снимут впоследствии.

То есть ровно один общий принцип ясен: и назначают, и снимают по свистку.

Не по правовым каким-нибудь основаниям, не за KPI какие-нибудь проваленные или перевыполненные, а по решениям за закрытой дверью, логика которых ни известной фактологией, ни здравым смыслом не объяснима.

«Живем, под собою не чуя страны».

Мне про это вспоминается история соседа моего с верхнего этажа, наркома финансов Николая Милютина.

Которого как в 1937 году с работы сняли, так он и заперся в своем пентхаусе на крыше Наркомфина, спал там три года с пистолетом под подушкой, наружу не выходил.

Расстреливать его, как выяснилось, никто не собирался.

Просто с одной работы уволили и на другую хотели назначить — директором какого-то экономического института при АН СССР.

Но когда ему об этом сообщили, то он даже не подумал на работу выйти. Понимал: придешь в новый кабинет, а там уже ждут, и на Лубянку.

Так и просидел три года взаперти. Потому что сам про себя не мог знать, числится ли он врагом народа, подлежащим особому совещанию и расстрелу, или все же ценным советским работником, которого хотят видеть директором нового института, капитаном советской экономики… На всякий случай не рисковал.

Дом наш в этом смысле оказался сравнительно благополучный, расстреляли тут всего 19 человек, из 46 квартир.

Зато двое из расстрелянных были поочередно наркомами юстиции, и оба пошли к стенке вместе с женами.

У одного даже на пару дней раньше жену расстреляли, чем его самого, — по той самой статье «недоносительство», которой наш УК в ближайшее время вновь обогатится…

Это я не к тому, что Астахова в наши шутейные времена ждет что-нибудь хуже семейной виллы в Ницце, а к тому, что самой жертве не дано предугадать, на каком она свете — покуда из-за запертой двери решение об этом не просочится.

Как у Борхеса в Вавилонской лотерее.

В интересное время живем.