Изгой

В вышеуказанных местах у нашего гостя, помимо всего прочего, обнаружился травматический пистолет «Оса» и тяжелый складной нож с фиксатором. Что поделать, клиенты у нас такие – хлебом не корми, дай железо потаскать.

– Ребята, мне вас жалко, – посочувствовал нам Хусейн. – Вы даже представить себе не можете, что теперь с вами будет!

– С нами – да, это вопрос открытый, – Ленка стала осматриваться, выбирая место, откуда будет удобнее снимать. – А вот ты сейчас выступишь в роли груши для битья – коротко, но ярко. И через час ролик с этой благодатью будет висеть в Сети.

– Да кто бы сомневался! – зло усмехнулся Хусейн, втихаря принимаясь разминать плечи. – Насчет толпой помесить нашего брата вы всегда были мастера, тут вам равных нет. Вы «скины», да?

– Толпой тебя никто окучивать не будет, – успокоил Федя. – Будет чисто фэйр-плей. Ты будешь драться один на один. С Борманом.

Хусейн заметно вздрогнул: имя Бормана на слуху, как и наши, – Ленкина заслуга.

– А ты, значит, Федя? – во взоре нашего гостя проснулось трагическое понимание.

– Угадал.

– Вы что... Валить меня будете?

А вот это уже было сказано без всякой бравады, вопрос прозвучал вполне животрепещуще и с характерной хрипотцой.

– Ты каким местом слушал? Никто тебя валить не собирается. Ты будешь драться.

– Драться – понятно... А в чем фишка? Зачем все это?

Нет, ни фига ему не понятно – он теряется в догадках, зачем мы его сюда привезли.

– Объясни, – кивнул мне Федя.

– Ты там давеча трещал: русские – чмо, нация рабов и алкоголиков. Ролики писал, славян на колени ставил и так далее. Так вот: сейчас ты ответишь за свои слова, – деловито пояснил я. – Борман – ученик одиннадцатого класса. Не имеет никаких разрядов и званий. Ты будешь с ним драться. Правил нет. Биться будете до нокаута либо сдачи.

– И че потом?

– Когда он тебя сделает, придется взять свои слова обратно. Скажешь: я был неправ, как раз таки кавказдюки – чмо, а славяне рулят.

– Так... А если я его уделаю?

– Прессовать тебя никто не будет, – пообещал Федя. – Если так – получается, ты все правильно трещал.

– И че, вы, типа того, вот так просто меня отпустите?

– Конечно, – кивнул Федя. – Положишь Бормана – свободен. Ролик с боем в любом случае в Сеть выложим, скажем – да, правильно ты говорил.

– Да ладно!

– Слово.

– Ну...

– Но только смотри: если Борман тебя сделает, придется забрать слова обратно, – напомнил я.

– Понял, понял.

– Не просто забрать, а повторить все буквально наоборот: сказать, что кавказдюки – чмо, а славяне рулят.

– Да не вопрос! – во взоре Хусейна сверкнула затаенная усмешка. – Если победит – скажу.

– Слово? – уточнил Федя.

– Слово, – уверенно кивнул Хусейн.

– Ну все, быстро разминайтесь – и погнали.

Хусейн крепок, здоров и проворен, к тому же раза в полтора тяжелее Бормана. Он КМС по греко-римской, да и «ударная» у него поставлена, насколько я могу судить по тому, что нахватался за последние три месяца от наших фанатов рукопашки. Нет, как наш «объект» бьется живьем, я до сего момента не видел, но есть несколько роликов, где он дерется на улице (да-да, у нас все как у настоящих – Федя готовил братца для принципиального боя, добыли по противнику буквально все, что можно), если это не постановка, то получается довольно ловко.

В общем, его уверенность в победе вполне обоснованна: Борман, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, не более чем знаменитый сетевой персонаж, а вот фигурой не вышел – богатырем наш парень отнюдь не выглядит.

– Готовы?

– Да!

– Ну все, погнали.

Хусейн вошел в бой без рисовки, грубо и напористо: без подготовки пробил серию, ни разу не попал, с ходу обозлился и, присев в низкой стойке, стремительным тараном бросился на Бормана, намереваясь смести его в партер, либо произвести свой коронный поясной захват и раздавить худосочного негодяя в стальных объятиях.

Зря он так: надо было, наверное, хотя бы минуту погонять, прощупать противника.

Борман играть был не расположен – вопрос, как видите, очень принципиальный, поэтому работал жестко и без затей: молниеносно отскочил, высоко выбрасывая колено навстречу, и, не дослушав ужасного звука намертво сминаемой переносицы, со всей дури добавил локтем в лицо.

Все – финал.

На Хусейна было страшно смотреть. Он лежал на спине, задыхаясь от ярости и боли, лицо обезображено, кровища хлещет – зрелище, скажу я вам, крайне неприглядное: меня в какой-то момент даже на неприязнь к Борману проперло – понятно, что надо наказывать, но не так же!

Во взгляде Хусейна читалось безразмерное недоумение: вот ни фига себе, и как же такое вышло?! Это что у вас за доходяга такой реактивный?!

– Давай – как договаривались, – Ленка подошла поближе, присела, взяла лицо Хусейна крупным планом. – Кавказдюки – кто?

– Нахххх... – гнусаво просипел Хусейн. – Идитя... нахх...

– Э, ты слово дал! – напомнил Федя.

– Ппляяя... – Хусейн закрыл глаза и принялся осторожно трогать размозженный нос. – Фы чче стелали, тффари...