Изгони меня, или Дачная готика

Рина Когтева Изгони меня, или Дачная готика

Эта книга является вымыслом. Имена, организации, места и события являются плодом авторского воображения или используются в художественных целях. Любые совпадения с действительными событиями или личностями абсолютно случайны.

Пролог, повествующий о богомерзких грешниках

1498 год, монастырь Святого Фомы Аквинского, Авила, Испанская Империя

Мягкие сумерки приносят прохладу. Ветер, пробравшийся сквозь щели в закрытых ставнях, колеблет пламя свечи, и по стене скользит причудливая тень. Сидящий за столом старик вздрагивает, поднимает голову, оглядывается. Никого нет. По крайней мере, никого живого. Старик смотрит в раскрытую книгу, глаза скользят по строкам. В который раз уже? В сотый? В тысячный? Пламя свечи дрожит, корчится, а вслед за ним кривится на стене гротескная тень, напоминающая человеческий силуэт. Старик отталкивает книгу, вскакивает, озирается… Никого. Никого живого. Он подходит к окну, проверяет ставни – закрыты. Старик прислоняется лбом к теплому дереву и шепчет:

– Ave, Maria, gratia plena, Dominus tecum, benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Iesus…[1]

Еще раз. Еще раз. Снова и снова.

– Ave, Maria, gratia plena, Dominus tecum, benedicta tu in mulieribus…

Дрожь утихает, дыхание старика становится размеренным. В пустой комнате раздается громкий голос:

– Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribusnunc et in hora mortis nostrae. Amen[2].

Сердце стучит только один раз, замирает. Ну вот и все, думает старик, кто-то из них вернулся. Ожила одна из огненных теней, которые чудятся ему на стенах.

– Amen[3], – повторяет голос.

Старик медленно поворачивается, руки сжимают тяжелый золотой крест на груди. На его месте за столом сидит светловолосый молодой человек. Одет он странно: у серого кафтана слишком широкие плечи, да и материал почему-то блестит, под кафтаном рубаха неестественно белого цвета. Старик никогда не видел такого белого цвета, пламя свечи делает его золотым. Неужели?… Старик падает на колени, еще крепче сжимает в ладонях крест. Неужели Господь услышал его? Неужели в награду за праведную жизнь ему явился Ангел Божий?…

– За праведную жизнь? – молодой человек фыркает. – Ты из-за праведной жизни заперся в монастыре с охраной в сотню человек? И как? Помогает? Мертвецы стали меньше беспокоить по ночам?

– Демон… – старик пятится, упирается спиной в стену.

– Демон? Я? – молодой человек с грохотом захлопывает книгу, ярко вспыхивают золотые буквы «Biblia»[4] . – Это я-то демон?

Он поднимается, ниже пояса он одет еще более странно: очень плотные синие брюки и необычная обувь, как будто сапоги обрезали у щиколоток. Старику уже не кажется, что в этом человеке есть божественный свет, теперь он видит в нем адское пламя. Словно бы в ответ его мыслям глаза молодого человека вспыхивают ярким синим светом.

– Это ты демон, Томас.

А вот и нет… Старик думал над этим, думал долго, и у него готов ответ.

– Демон не может произносить молитвы, – возражает старик.

Молодой человек смеется.

– У тебя будет масса времени, чтобы решить эту теологическую головоломку. Никто лучше демона не изловит демона. С сего дня ты будешь тем, кто отправляет зло обратно в преисподнюю. Срок службы твоей составит годы, непрожитые убитыми тобой. Срок службы твоей составит триста восемьдесят три тысячи восемьсот одиннадцать лет.

– Я никого не убивал… – хрипит старик.

– Не юродствуй, Томас.

– Кто ты? – шепчет старик. – Если ты не демон, то ты…

– Гермес Трисмегист, – молодой человек улыбается. – Трижды Великий.

1775 год, Иоанно-Предтеченский женский монастырь, Москва, Российская Империя

Ночь. Тихо. Первые снежинки кружатся, медленно падают на еще теплую землю, тают и теряют всю свою очаровательную красоту. Светловолосый молодой человек, одетый слишком легко для ноябрьской московской погоды, морщится, когда его нога в странной черной обуви попадает в лужу. Он вздыхает, идет дальше, как будто бы невидимый заходит в неприметную дверь. Внутри темно, молодой человек почему-то стоит у самого входа, потом наклоняется и открывает люк в полу. Сначала тихо, а потом раздается громкое хриплое дыхание.

– Ты еще кто такой? – голос похож на скрежет, но еще можно различить, что это женский голос.

Наверное, когда-то он был даже приятным.

– Добрый вечер, Дарья Николаевна, – молодой человек наклоняется над люком. – Как ваше здоровье?

– Пошел вон! – раздается из ямы.

Молодой человек смеется, качает головой.

– Дарья Николаевна, Дарья Николаевна… Радовались бы, что всего лишь в яме сидите. В иные времена вас бы на костре сожгли за ваши-то подвиги.

– Да ты…