Изгоняющий бесов. Трилогия

— Получается, нас вызывали? — спросил я у пса, как только мы открыли глаза в белом коридоре Системы.

Двое бесогонов приветствовали нас отстранённо-вежливыми кивками, мы ответили тем же.

На этот раз мне почему-то показалось, что отношение к нам сменилось на более прохладное. Возможно, это из-за ни перед кем не скрываемых фактов моих встреч с Якутянкой. Здесь у неё дурная, хотя, увы, вполне заслуженная слава, так что моё активное общение с этой опасной чертовкой на минуточку показалось двусмысленным даже мне самому.

Но не оправдываться же до предъявления обвинений, верно? К тому же с точки зрения классики римской философской мысли оправдывающийся априори виновен!

— Следующий.

В общем, как только один из бесобоев шагнул в двери, второй, парень моих лет, в запылённой солдатской шинели времён Великой Отечественной, тут же обернулся к нам:

— Парни, вы чё, реально Якутянку видели?

— Реально, конкретно, — подтвердил я, старательно переходя на нужный сленг. — А чё?

— Да ничё. Брешут всякое. Типа там, короче, забей!

— Забил, — согласился я. И так понятно, что именно брешут. Вопрос: кто и зачем?

Он протянул мне руку, я принял. Гесс ничего не понял, но, высунув язык, старательно покивал нам обоим. Через несколько секунд сигнал вызова призвал и второго. Мы остались одни.

Время тянулось медленно, парень в форме явно задерживался, обычно задание бесогонам подбирается по компьютеру заранее, так что на всё про всё уходит от силы пара-тройка минут. Зачем кому-то оставаться в кабинете моей девушки дольше положенного? Это неправильно.

— Дать тебе лапку?

— Давай.

— А две лапки?

— Декарт мне в печень, давай уж сразу четыре!

Счастливый доберман тут же опрокинулся на спину — чеши пузо! Чем, собственно, я и занимался ещё добрых минут пять, пока нас не соизволил пригласить металлический голос:

— Следующий!

Мы пошли. За столом сидела Марта в красно-коричневом платье с длинными рукавами и небольшим приятным декольте. Лицо её было вырезано из каррарского мрамора, того самого, что Микеланджело хвалил за лёгкий оттенок охры, придающий итальянским скульптурам теплоту человеческого тела. А голос столь холоден, что даже мой пёс не рискнул к ней ластиться.

— Бесогон Фёдор Фролов и его собака Гесс, я вынуждена временно отстранить вас от работы в Системе.

— За что?

— Уверена, слухи о ваших постоянных контактах с представителями нечисти окажутся лишь слухами, — не отвечая на мой вопрос, продолжила она.

— Какие слухи? Мы уже обсуждали это, я тебе сам всё рассказал. Ты не веришь мне, что ли?

— Верь ему, Тео хороший! Хочешь погладить мой…

— Тем не менее будет проведено тщательное расследование, сопоставление вашего доклада, улик и документов. По его результатам будет принято взвешенное решение о допуске или недопуске вас к работе в Системе.

— А бесов гонять кто будет?

— Вас это уже не касается.

— Ты хотя бы рисунки посмотрела? — спросил я, понизив голос.

— Я сказала вам всё, что должна была сказать. Вопросы и претензии можно подавать в письменном виде через канцелярию.

— Она нас больше не любит? — обернулся ко мне доберман, кажется, это открытие сразило его в самое сердце. В карих глазах Гесса стояли слёзы.

— Любит, любит, — поспешил успокоить его я, укоризненно цыкнув на Марту. — Видишь, до чего довела собаку?!

— Прошу покинуть офис, — дрогнувшим голосом продолжила она.

Мы остались стоять как стояли.

— Покиньте офис, пожалуйста!

Мы молчали. Доберман уткнул морду мне под колено, а я гладил его по спине.

— Мне что, самой вас вывести? Ок, парни! Я запросто. — Марта встала из-за стола, шагнула к нам и, крепко обняв меня за шею, жарко зашептала в ухо: — Бегите, идиоты! Я прикрою. Я за вас, за тебя и…

— За собаченьку тоже?

— И за собаченьку тоже. — Она быстро погладила печального Гесса между ушей. — Но бегите, не хватало, чтоб охрана заявилась. Отсидитесь там в вашей Пияле. Я сама скажу, когда можно будет вылезать… Чмоки!

Я также успел поцеловать её в тёплую щёку, надеясь, что это не зафиксировали камеры.

После чего честно достал карту джокера. Мгновение спустя мы уже были в нашем доме, в прихожей, ровно там, откуда отправились, и, кажется, отсутствовали не более минуты. По крайней мере, со стороны кухни только-только начал тихонько греметь посудой безрогий Анчутка, отец Пафнутий продолжал утренние молитвы, а его внучка даже пока и не проснулись.

— Хочешь ещё погулять?

— Хочу есть, где моя миска, куда он её спрятал? — И доберман, сурово сдвинув янтарные бровки, направился чинить разборки по поводу законного завтрака.

У него с этим проще — пошёл, гавкнул, получил. Не по сопатке, естественно, а миску с полноценной кормёжкой. Он зарабатывает, значит, имеет право требовать. Я, конечно, тоже, но меня отец Пафнутий строит, чтоб не зазнавался. Смирение и послушание суть есть две главные добродетели ученика бесогона. А у Гесса не забыть бы забрать его банковскую карту, если отдаст…

— Федька?