Изгоняющий бесов. Трилогия

А через центр боевых действий, прямо посередине двора, словно бы и не касаясь рыхлого снега сапожками на высоком каблуке, прямиком к баньке шла изящная черноволосая красавица в песцовой шубе с алмазами на высокой груди.

— Тео, мальчик, ты не очень занят?

— Даже не знаю, как вам ответить. У нас тут, видите ли, немножечко идёт война.

— Глупости. Ты мне нужен.

— Прошу прощения, но я люблю другую.

— Шутишь, — слегка улыбнулась Якутянка. — Но ты в своём праве. Давай так: или мы говорим, или они стреляют. Каков будет твой выбор?

— Мы поговорим, — решился я, вставая перед разбитым оконным проёмом.

Гесс тут же высунул любопытный нос. Интересно, почему только на нас двоих не действуют эти чары обездвиживания? Наверное, так и задумано.

Гостья поморщилась, огляделась так, словно считала всё вокруг нелепой, глупой декорацией шовинистических мужских игр, вздохнула и поманила меня пальчиком:

— Есть тема, тебе будет интересно. Но не здесь.

— А где?

— Не в этом мире, не в это время и не в эту историческую эпоху.

— Э-э…

— Я не обещаю, что тут всё будет хорошо, но, думаю, твой героический старик справится. Ты не доверяешь мне, мальчик мой?

Ну-у как сказать, чтоб не обидеть? По факту надо быть законченным идиотом, доверяя нечисти. Тем более такого высокого ранга. Я ведь отлично знаю, кто она и зачем пришла. Она также ничего не скрывает, поэтому пожелание мне всяческого благополучия явно стоит на последнем месте в списке её приоритетов. Об этом просто надо помнить и знать.

Даже если я нужен ей для достижения каких-то сугубо личных меркантильных целей, то по-любому это будет лишь соблюдение её интересов, а никак не взаимовыгодный компромисс.

— Майн либер фройнд?

Я опомнился и обернулся к неожиданно «отмершему» Анчутуке.

— Ты не должен никуда идти с ней, мон ами. Хочешь, я нажму на гашетку и… банза-а-ай!

— Нет.

— Уверен?

Мне даже не нужно было ничего отвечать. Он сам больше всего на свете боялся, что ему придётся в неё стрелять. Анчутка отлично понимал разницу в силах, мощи и статусе между собой и Якутянкой. Примерно как горбатый «запорожец», летящий по встречной полосе на новенький КамАЗ.

И да, он всё равно предложил вступиться за меня. И нет, он категорически не имел ни малейшего желания пасть смертью храбрых! Ни за себя лично, глубоко и нежно любимого, ни за отца Пафнутия, ни за кого-либо из нас всех по перечислению или списку.

Я прекрасно понимал это, но у меня не было к нему ни малейших претензий по этому поводу. В конце концов, у него своя жизнь, у нас своя, и, по сути, этим параллельным во Вселенной совершенно необязательно пересекаться, верно?

— Я выхожу!

— Обижаешь собаченьку…

— То есть мы с Гессом выходим!

Якутянка молча склонила голову в знак согласия. Декарт мне в бочку, надеюсь, хотя бы в этот раз мы всё сделали правильно. Очень надеюсь.

Безрогий брюнет, пользуясь минутным затишьем, менял пулемётную ленту. Я сунул в карман револьвер с серебряными пулями, святой воды у нас и в баньке всегда стоял целый бидон, пузырька хватит. Молитвенника, конечно, нет. Но так кто ж знал, когда она заявится с приглашением на рандеву? По-любому с десяток коротких молитв я наизусть знаю.

Подумав, я не стал брать шапку, ограничившись тулупом и шарфом, но пса укутал как следует. Ему из бани на мороз просто так выбегать нельзя, застудится в две минуты. У него и шерсти-то нормальной нет, здоровенный пёс, а простужается легче какого-нибудь пекинеса.

Рогатые немцы так и лежали в снегу, танк отца Пафнутия тоже не двигался, пулемёт не стрелял, звенела фронтовая тишина. Мир замер в предвкушении неизбежного. Якутянка сделала нам ручкой и, не оборачиваясь, пошла к нашей калитке. Отступать или менять решение поздно.

Мы, не сговариваясь, двинулись за ней след в след через тёмный двор, хрустя изрытым пулями снегом, местами уже перепачканным землёй, гарью и пятнами чёрной крови. Но трупов как таковых не было, — наверное, после доброго десятка повторений все успели запомнить, что по-настоящему убить чёрта очень непросто. Но можно!

Прямо сейчас за голенищем высокого готского сапога (левого, если кому интересны детали) лежало перо коварного чёрного ангела. Второе, то, которое он сам пытался всучить мне, чтобы я вспорол Якутянку. И, судя по мелькнувшему страху в её глазах, это оружие могло бы сработать.

Первое перо, то, что я подобрал своими руками, уже показало себя в бою с чёртом на дне нижегородского оврага. Два взмаха, две полосы накрест по рисунку Андреевского флага — и здоровенный нечистый сдох как миленький. Но в данный момент оно оставалось надёжно припрятанным дома, так что, кроме меня, никто не знает где. Получается, Дезмо не просто так уронил его в снег…

По пути я «снял» с воздуха две противотанковые гранаты и «вернул» их под ноги фашистам. Когда отомрут, вот сюрприз будет. Гесс высоко задрал нос, сурово сдвинул бровки и, обходя танк, на всякий случай порычал для порядка. Ну чтоб эта огромная железная штуковина всё-таки знала, кто тут самый главный, и чужие столбики не метила. А не то кусь тебя, кусь!