Изящный стиль работы

У нашей Елизаветы есть один талант — она общается с людьми так, словно знакома с ними лет сто и вообще они расстались только накануне. Эта черта нередко делает ее незаменимой. Люди сразу подпадают под ее скромное обаяние, вот и Катя немедленно прониклась к Елизавете симпатией и широко улыбнулась.

— Я не могу это оставить, — обвела она рукой стенд.

— Мы постережем, — сурово ответила Елизавета.

— Да ладно, — махнула Катя рукой.

Я догадалась, что у Екатерины попросту нет денег. Елизавета тоже об этом догадалась и, посмотрев на нас, сказала:

— Сашка не завтракала. Так что, девочки, валите в «Бургер Ройялс», я вас подожду. Сашка, вот деньги…

— У меня есть, — попыталась я отпихнуть протянутую сотню.

— Дитя, прекрати перечить старшим, — ответствовала Елизавета. — Это лариковские деньги. После его сегодняшнего отвратительного поведения прожрать их — твоя святая обязанность.

— Нет, — мотнула головой Катя. — Я не могу оставить рабочее место… Вдруг явятся покупатели.

— Ничего, — рассмеялась Елизавета. — Я смогу от них избавиться… Я хорошо стреляю.

Если наша Лиза входит в раж, ее шуточки переходят все границы. Но, к моему удивлению, Екатерина рассмеялась и согласилась прожрать лариковские деньги.

Так что мы отправились в сторону маленькой закусочной с манией величия, где на грязном стекле гордо пламенели буквы «БУРГЕР РОЙЯЛС».

* * *

Екатерина выглядела бесконечно уставшей. Под глазами залегли круги — свидетельства бессонной ночи…

— Что-нибудь случилось? — спросила я.

— Мама, — вздохнула она. — Сегодня ночь выдалась беспокойной. Понимаешь, у нее это иногда случается — она вбивает себе в голову, что Лешка должен вернуться в определенный день, и она весь этот день сидит у двери, а когда эта чертова дверь не открывается, с ней случается приступ. Я боюсь, что однажды ее просто заберут в больницу и она не вернется… Тогда я уже не смогу все это выдерживать.

— Надеюсь, скоро все это кончится, — фраза у меня получилась не очень уверенной.

— Надеюсь, — сказала Катя. — Еще семь лет, и все действительно закончится… Хотя ярлык родственников убийцы будет висеть на нас постоянно. Например, я — сестра убийцы. От меня даже в школе шарахались… Сестра того самого Чернышова.

— Послушай, ты не должна думать об этом, — запротестовала я.

— Я не хочу об этом думать. Само собой получается. Вертится в голове и не уходит. Потому что иногда я вдруг начинаю соглашаться со всеми, будто они правы и Лешка действительно убил Ардасову…

— Ладно, Екатерина, мы разберемся.

— Алексей Васильевич тоже так говорит, — усмехнулась Катя.

— Значит, так оно и будет. Если ты вправе не доверять нашему опыту, то уж у Лешеньки-то с опытом все в порядке!

— Мне очень хочется вам верить, — сказала она тихо. — Но мы восемь лет пытались что-то доказать — и все было безрезультатно.

— Значит, именно теперь результат может появиться, — самонадеянно сказала я.

Мне очень хотелось в это поверить. И убедить в этом девочку, отчаявшуюся и потерявшую надежду на справедливость.

Хотя иногда я и сама ее теряла. Эту самую надежду.

* * *

Мы вернулись, можно сказать, к шапочному разбору.

Вокруг Елизаветы толклась толпа покупателей, и она задушевно и бодро рекламировала оставшуюся печатную продукцию.

— Да вы просто оторваться не сможете, такая это газета, — уверял наш новоявленный гений торговли пожилого джентльмена, протягивая ему «СПИД-инфо». — Здесь все самое необходимое… Еще прибежите ко мне за новым номером, вот увидите…

Какой-то ошеломленной даме в турецком блестящем прикиде эта нахалка всучила не только газетку с программой, но и дорогущий «Караван историй», заверив ее, что она не сможет заснуть без этого журнала.

— Вы рано пришли, — сказала она нам. — Еще пятнадцать минут, и я бы распродала все.

— Как это у тебя получается? — недоумевала Катя, остолбенело рассматривая наполовину опустевший стенд.

— Секрет личного обаяния, — подмигнула Елизавета и тут же заголосила, увидев новую жертву. — Молодой человек, не проходите мимо своего счастья! Ну, посмотрите сами, молодой человек — три красивые молодые леди, совершенно одинокие, стоят и ждут вашей улыбки! Одной улыбки, не больше того!

Он остановился и серьезно рассматривал нас.

Парень был что надо. Я не смогла сдержать вздох восхищения — мало того, что он был красив, как юный бог, он еще и полностью отвечал моему идеалу.

Высокий, с длинными волосами светло-пепельного цвета, с большими серыми глазами…

«Он не подойдет, — сообщил мне внутренний голос. — Нужны вы ему, такому красавцу!»

Он подошел.

И сейчас смотрел не на Елизавету — на меня, отчего я впала в полное уныние, я же не такая красотка, как Лиза.

«Наверное, он рассудил, что именно я и торгую тут газетами», — печально подумала я.

Иначе чего ему меня так пристально рассматривать?

— Дайте «Формулу-один», — сказал он Елизавете, по-прежнему изучая мою веснушчатую физиономию. — Я вас где-то видел…

Последнее адресовалось мне.

— В рекламе шоколадок «Нестле», — буркнула я, покраснев. — Я иногда прикидываюсь младенцем.