Изяслав

А вот люди наткнулись на раненого киевского воина. Рядом с ним лежали два мёртвых минчанина. Раненый застонал и распрямил согнутую ногу. К нему бросились погорельцы с искажёнными лицами:

- Ворог! Убить!

Им преградил путь длиннобородый старик:

- Погодите!

Старика поддержало ещё несколько человек. Провожаемые недовольными взглядами, они подняли раненого и перенесли под дерево.

- Кто будешь?

- Дубонос я, градодел, - прошептал раненый.

Старик громко сказал:

- Не боярин он. Градник. Пособит нам город подымать. - Он обвёл взглядом земляков и укоризненно добавил: - А вы убить хотели. Убить легко, да душе каково? Пускай градник живёт с нами.

Всё сильнее задувал ветер. Казалось, колючие снежинки не падают на землю, а носятся в воздухе.

Старик задумчиво проговорил:

- Земля наша... Кому её хитить, а нам - подымать...

Минуло несколько дней, и удивлённый ворон услышал, как на мёртвом поле застучали молотки. Недовольно каркнув, он улетел прочь.

Откопаны и очищены колодцы. Поднимаются крыши землянок. Хлопочет киевский градодел Дубонос. На него всё ещё косятся, но общая работа сближает всех. И вот - за две недели сложена часть городской стены. Через полтора месяца возвышается небольшой детинец. Но кто украсит дома нового Минска? Кто вырежет из дерева петуха или медведя? Где они - минские древосечцы, известные своим умением на весь свет? Где богатырь Величко? Все помнят, как низко кланялись ему немецкие послы, приглашая в свою землю отделывать суровые храмы. А где умелец Дятел? За петухов, вырезанных им из дуба, варяжские купцы давали неслыханную плату. И Величко, и Дятел, и десятки других умельцев лежат под снегом. Их руки никогда уже не возьмут струга.

Новосёлы стоят молча. Снежинки тают на строгих лицах.

И тогда к старшему из новосёлов подходит тоненький, бледный, как свечечка, большеглазый мальчик.

- Я вырежу кочета.

Люди с сомнением смотрят на него. Но пусть попробует. Всё-таки этот малец - младший сын Дятла.

Мальчик принимается за работу. За ним некоторое время наблюдают, потом расходятся, чтоб не мешать. Тонко поёт дерево под пальцами. Оно бывает неподатливым, а бывает мягким как воск - смотря кто к нему притрагивается. Мальчик всматривается в наслоения, постукивая, прислушивается. Отец говорил: "Каждое дерево имеет свой голос и свою душу. Узнаешь её - и дерево покорится тебе". Отец всё знал...

Мальчик закусывает губу и опять строгает. Он вспоминает отцовские руки, шероховатые, с набухшими жилами. Эти руки мертвы. А вещи, сделанные ими, живы и служат людям в разных землях - и в полоцкой Софии, и в варяжских городах... Он не посрамит отцова имени.

И когда взошло солнце, люди увидели на крыше детинца деревянного петуха. Он был похож на птиц, которых делал старый Дятел, только у этого кочета клюв был длиннее и острее и крылья распростёрты в воздухе.

Новосёлы глядели на петуха, и хмурые лица прояснялись. На Руси издавна любили эту голосистую птицу. Ведь она возвещала людям о восходе солнца.

Глава XIII ПОЕДИНОК

1

Верникрай метался на постели под кожухом, и пустые рукава взмахивали в воздухе, словно пытались за что-то ухватиться. Рядом на обрубке колоды сидел Славята и наблюдал за больным. Он дружил с новгородцем и теперь делал всё, чтобы спасти ему жизнь.

Здоровье Верникрая всё ухудшалось. Рана на голове не заживала. Правый глаз не видел. Большую часть времени раненый был в беспамятстве, выкрикивал проклятия, бессвязные слова. Его лицо, когда-то бело-розовое, ставшее при ранении бело-жёлтым, приняло синеватую окраску. Синевы становилось всё больше, она уже затрагивала и губы.

Жена Славяты решила, что раненый умирает, поспешно накинула платок и выбежала из дому. Она собралась звать священника, чтобы причастил умирающего. Женщина очень боялась, что Верникрай умрёт без отпущения грехов. Но ей неожиданно повезло. Неподалёку от Оружейного конца, на большой дороге, ведущей из града, она заметила возок, запряжённый двумя лошадьми. Возком правил какой-то челядин, а на подушках сидел монах.

Увидев женщину, черноризец благословил её, и она решилась высказать свою просьбу. Пошла рядом с возком, плача, рассказала о беде.

Монах приказал челядину остановить возок, кряхтя, слез и пошёл вслед за женщиной. Он был ещё не очень старый, но иссушенный, какой-то бесплотный, с большими ясными глазами.

Скрипнула дверь, и Славята увидел перед собой монаха. Он его сразу узнал, хотя видел всего один раз. Да это же сам игумен Феодосий! Староста поклонился. Игумен подошёл к больному. Тот открыл здоровый глаз, в его лице игумену почудилось что-то знакомое. Неужто это тот дерзкий возница, который когда-то его отвозил из княжьего теремного дворца к печерам и заставил трястись верхом на коне? Он тогда сказал: "Черноризче, ты вечно нероба..."

И Верникрай узнал Феодосия. Он испугался, слабо шевельнул бескровными губами:

- И ты пришёл? Выходит, бойся не бойся, а смерть за порогом...