Излеченные души

— Я знаю, — я прервала её тираду. Она так волновалась, что могла говорить долго. Дженни итак уже начала терять мысль. — И я не злюсь. Правда. Да, я люблю Лукаса, поэтому хочу ему только лучшего. И если он будет счастлив с тобой, то, думаю, мы легко подружимся.

— Спасибо. Мне было важно знать это. Важно, чтобы ты одобрила меня. Лукас очень нуждается в тебе, и для него важно твоё мнение.

      Я видела, как для неё это имеет значение. Этот разговор и моё одобрение. Она нуждалась услышать от меня эти слова, и её плечи заметно расслабились, когда я сказала их ей.

— Но ты должна заботиться о нём, — Сказала я. — Лукас, может, и хороший, но иногда он хуже ребёнка. Он может забыть поесть, не купить продуктов, не следить за счетчиком бензина в машине, поэтому ему нужно напоминать заправляться. Еще нужно напоминать звонить маме. И он ненавидит убираться. Обычно он покупает мне китайскую еду за уборку. Еще он не ориентируется в метро…

— Да, мы из-за этого однажды ходили на свидание у чёртика на куличиках, — рассмеялась Дженни, а я последовала за ней.

— В этом весь Лукас.

— Что обсуждаем? — Лукас как раз взял заказ и сел на свой стул. Он сразу положил руку на плечо Дженни и притянул её к себе.

— Тебя, конечно, — улыбнулась я.

— Эй! Ты знаешь меня слишком долго, и у тебя много компромата на меня. Не отпугивай Дженни.

— Не буду, не буду.

      Когда я увидела, как они вдвоём расслабились, то поняла, что всё это было для того, чтобы понять мою реакцию. Лукас не пытался причинить мне боль. Наоборот, он заботился о моих чувствах. Хотел узнать, как я отнесусь к этому. И где-то в глубине души я поняла, что они скрывали отношения не потому, что не хотели огласки, а потому, что боялись моей реакции. И Лукас, и Дженни слишком тактичны. Они пытались убедиться в том, что я нормально отреагирую, увидеть, что я точно больше не люблю Лукаса.

      А что я должна была делать? Кричать? Истерить? Орать? Нет, это только ранило бы Лукаса. Поэтому я снова применила своё актёрское мастерство и сделала вид, что безумно счастлива. Отчасти так и было, ведь Дженни действительно очень хорошая девушка, и она сможет позаботиться о Лукасе.

Дальше мы говорили о пустяках. Я сказала, что мне нужно рассказывать монолог Федры. Дженни рассказала, что два года назад она тоже его рассказывала, Лукас тогда был Ипполитом. Они выпускники, и этот год для них последний, поэтому они гораздо профессиональнее меня и дают много советов. Где лучше делать ударения, какой момент отделить, где взять паузу, как использовать мимику. Наизусть я выучила легко, поэтому рассказала отрывок. С эмоциями было труднее. Должна признать, что Дженни — настоящий профессионал, потому что её советы очень хорошие.

      Лукас спросил меня, куда я направлюсь на День Благодарения. До Дня Благодарения еще три недели, но Лукас знал, что я люблю всё планировать, и знаю, что будет со мной через неделю и даже месяц. Я рассказала, что мы с Макс пойдём в город на парад, а потом я приготовлю нам и её друзьям ужин. Лукас и Дженни поедут к нему домой, знакомиться с его родителями.

      Лишь сейчас я осознала насколько всё серьёзно, что это не шутка и что они действительно вместе. Что, даже если у меня был хоть какой-то шанс, он растворился и больше его никогда не будет. Я упустила всё, что можно.

      Я попрощалась с ними, сославшись на неотложные дела. Стоя на светофоре, я оглянулась и увидела, как Лукас с Дженни начали целоваться. Тогда я уже не смогла терпеть и почувствовала, что из глаз потекли слёзы.

***

      Я не депрессивный человек. Не понимаю вообще значения этого слова. Просто некоторые люди так устают от своих проблем, что начинают всё валить на какую-то депрессию, на внутреннее и эмоциональное расстройство и так далее. Ненавижу это. Просто им лень исправлять свои ошибки. Всегда, когда что-то случается, я пытаюсь перебороть это. Я же актриса. Поэтому я должна уметь притворяться и играть любые эмоции. И я играю счастье, параллельно справляясь с проблемами. Рано или поздно, когда вечно улыбаешься, начинаешь верить в счастье. И становишься действительно счастлив.

      Я позволила себе впадать в депрессию лишь раз. Когда Лукас отказал мне. Я долго не выходила из дома, а потом была похожа на чучело. Но потом я всё-таки собралась. Разбитое сердце — бред. Нет ни одной книги, где девушке бы ни разу не разбили сердце. Поэтому я переболела это.

      Но сейчас я не смогла вытерпеть. В метро я начала плакать. Но не сильно. По моему лицу катились слёзы, я лишь изредка всхлипывала; только уже в безопасности своей квартиры, я начала рыдать, а не просто плакать. Я сползла по входной двери вниз и свернулась клубочком на полу. Через некоторое время я смогла доползти до комнаты, чтобы переодеться, потом до холодильника за мороженным, а потом я свернулась на диване, накрылась пледом и начала смотреть «Гордость и предубеждение».