Излеченные души (ЛП)

Иуда начал щёлкать пультом и все больше голых детей танцевали на камеру. Чем больше изображений сменялись, тем больше возбуждался Иуда. Я видел, как он ерзал на сиденье, в то время как глаза были вперены в экран.

Я закрыл глаза, пытаясь утихомирить биение сердца, когда в памяти всплыл разговор с Мэй. Когда я пытался убедить ее остаться со мной в общине. Страх в выражении её лица должен был заставить меня поверить ей, но я думал, что она лгала из-за Стикса... Но что если...

— Ты когда-нибудь участвовал в божественном единении? Когда-нибудь видел восьмилетнюю девочку, которую насиловали, удерживая ее ноги открытыми с помощью медвежьего капкана, потому что она слишком напугана, чтобы понять, что с ней происходит? Когда-нибудь врывался внутрь ребенка, Каин, потому что считаешь: это поможет тебе стать ближе к Богу и потому что так решил пророк? Ну, так участвовал?

Я замер.

— Участвовал? — подгоняла она меня.

— Это произошло с тобой? Здесь? — спросил я; от мысли, что Мэй насиловали ребёнком, меня заполнял гнев... — Мэй! Ответь мне! Тебя взяли... вот так... когда ты была... ребенком?

В глазах Мэй стояли слезы, и она кивнула.

— Говоришь, что никогда не был на братско-сестринском единении? — снова спросила она, на этот раз в неверии.

Я опустил голову, не в состоянии встретиться с ней взглядом.

— Я — наследник. Я по-прежнему чист, — проинформировал я. Я был взаперти всю жизнь. У меня не было настоящего представления, что творилось в общине под руководством моего дяди...

Злость охватила все мое тело, и когда Иуда снова подтолкнул меня посмотреть на проклятый экран, я прыгнул на ноги и заорал:

— Бл*дь.

Иуда поднялся на ноги, а я, запустив руку в волосы, пригвоздил его взглядом.

— Что это за херня, Иуда? Они дети! Маленькие дети и подростки танцуют на камеру для меня? Думаешь, я хочу ребенка? Считаешь, что я хочу трахать ребенка?

Иуда без эмоций отреагировал на мой выпад, пока я пытался успокоиться. Сделав глубокий вдох, я подошел к телевизору и выключил его. Тишина, наполнив комнату, была оглушительный, я мог слышать звук своего дыхания. Наконец, немного взяв себя в руки, повернулся к Иуде.

— Ты думаешь это нормально? Насиловать восьмилетнего ребенка?

Иуда свел брови в замешательстве.

— Это Божья воля.

Я покачал головой.

— Я не думаю, что по Божьей воле дети должны быть взяты таким способом, брат. Это варварски!

Затем шок наполнил каждую клетку моего тело, когда Иуда стиснул челюсти, а его лицо посуровело.

— Старый мужчина женился на молодой девушке в Библии. Это не новость для тебя, брат.

Распрямив плечи, я шагнул вперед и спросил:

— Ты брал детей в Дане Господней? Знаю, что ты присутствовал, но ты делал... это?

Иуда вздернул подбородок, демонстрируя гордость.

— Я уже дисциплинировал четырех во время их пробуждений.

Мне показалось, что меня пнули в живот.

— Нет...

— В действительности, — смело сказал Иуда, — я уже выбрал ребенка, которая станет моей следующей супругой, достигнув совершеннолетия. Она такая красивая, настолько красивая, что некоторое время я боялся, что она одна из Окаянных. Но уверен, что это не так.

Я глазел на брата и впервые в жизни он мне не нравился. Я знал, что Иуда восхищался подобной жизнью, и знал, что он вырос ближе к брату Луке. Но я не осознавал насколько ближе. Я не осознавал, что во время моего руководства, Иуда контролировал насилие над детьми.

— А твоя нынешняя супруга, — спросил я, в моем голосе была смесь злости и отвращения. — Сколько ей лет?

Иуда смотрел на меня, в его карих глазах пылал огонь.

— Она достигла необходимого возраста по нашим стандартам. Не беспокойся об этом.

— Я бы хотел встретиться с ней, — я дал инструкцию, и в глазах Иуды вспыхнул огонь.

— Со временем, брат, — объявил он в ответ.

Мы схлестнулись взглядами в битве желаний, но, в конце концов, я махнул рукой.

— Забирай записи и уходи, я хочу побыть один.