Излеченные души

Я вздохнул, чувствуя, как от ее слов напряглись мои мышцы. Но подумав о священнике или чиновнике — о каком-то хрене, которого мы даже не знаем, — я признался:

— И я не справлюсь.

Я моргнул. Мэдди печально опустила глаза. Как и ей, мне ужасно хотелось, чтобы она стала моей женой.

Прислонившись лбом к ее лбу, я настойчиво произнес:

— Но я, блядь, хочу тебя, Мэдди. Хочу, чтобы ты стала моей. Моей целиком и полностью.

Мэдди подняла глаза и улыбнулась. Улыбнулась ослепительной улыбкой, которая пронзила мне грудь, словно пуля. Мэдди положила руку мне на затылок и притянула меня к своим губам. Она нежно поцеловала меня, а затем пообещала:

— Мы найдем способ, Флейм. Потому что я тоже хочу принадлежать тебе. Если вообще возможно принадлежать тебе больше, чем я сейчас.

Я впился губами в ее губы, и представил свое кольцо у нее на пальце и свое имя у нее на спине. Представил, что буду владеть ею безраздельно. Представил, что она, наконец, станет моей старухой…

Мэдди — моя старуха.

Я понятия не имел, как, черт возьми, мы это сделаем.

Но, как и во всем остальном, мы должны найти выход.

***

Мэдди не спеша подошла ко мне, позади бежала река. Взяв у меня из рук коробки, она положила их на землю и выпрямилась. Поднявшись на цыпочки, она обхватила меня за шею. Я наклонился к ней, чтобы заглянуть ей в лицо.

Когда я склонился к ней, Мэдди улыбнулась, и сказала:

— Я люблю тебя, Флейм. Не могу дождаться, когда, наконец, стану твоей женой.

Зарычав, я прижался губами к ее губам и отстранился. Мэдди отступила назад, и я поднял с земли две маленькие коробочки. Одну из них я протянул ей, и Мэдди ее открыла. Она посмотрела на кольцо, которое предназначалось мне, и вынула его из коробочки.

— Оно черное, — сказала она и снова улыбнулась.

Проделав то же самое с другой коробкой, я положил себе на ладонь ее крошечное колечко. Мэдди взглянула на него и прошептала:

— Мое кольцо черное с золотом.

Она посмотрела на него повнимательнее и затаила дыхание. Переведя взгляд на меня, она сказала:

— Как пламя. Черное с золотым выглядит как языки пламени.

Она вздохнула.

— Это ты. Это кольцо... оно всегда будет моей частичкой тебя.

Пока она смотрела на это кольцо, я почувствовал, как у меня заныло в груди, и стал раскачиваться на ногах. Я понятия не имел, как это делать. Всю эту романтическую хрень. Мне так много хотелось рассказать ей о том, что я к ней испытываю, о том, что она для меня значит, но знал, что не смогу найти слов. Мне не суждено сказать ей всё это дерьмо. Но я, блядь, ей это покажу. Каждый божий день, всю оставшуюся жизнь я покажу.

Мне просто нужно, чтобы она стала моей.

Собственностью Флейма.

Мне просто нужно, чтобы она стала моей женой.

— А что в другой коробке? — заглянув мне за плечо, тихо спросила Мэдди.

Я посмотрел на последнюю оставшуюся на земле коробку.

— Я тебе потом покажу.

Мэдди нахмурилась, но ничего не сказала.

Потом воцарилась тишина.

Услышав учащенное дыхание Мэдди, я увидел, как она расправила плечи и подошла ко мне еще ближе. Неожиданно она наклонилась и смущенно взяла своей левой рукой мою левую ладонь.

Потом подняла на меня эти большие зеленые глаза, которые я так любил. У Мэдди раскраснелись щеки, она сделала глубокий, прерывистый вдох и, улыбнувшись, положила на сердце свою правую руку.

— Я так нервничаю, — прошептала она и этим чуть не убила меня на месте.

— Да, — чувствуя то же самое, ответил я, и Мэдди сжала мою ладонь.

Она всегда понимала, что творится у меня в голове.

— Потому что я очень сильно этого хочу, — прошептала она. — Я... я просто никогда... для меня это слишком нереально, стоять здесь, в таком наряде и делать всё это. Я... я никогда не думала, что у меня получится. Но, Флейм, у меня получилось. И чудо в том, что у меня это получилось благодаря тебе.

У меня адски защемило в груди, и сильно сдавило горло. Втянув носом воздух, мне всё же удалось спросить: