Излеченные души

— Почему твои глаза наполнены слезами? Почему голос дрожит? — спросил я в замешательстве. Мне нужно было понять, о чем она думала. Что чувствовала. Я не знал, но должен был понять.

— Мне грустно, Флейм. Мне грустно понимать, что мы никогда не сможем прикоснуться друг к другу.

Из-за того, что я опечалил ее, мышцы моего живота стянуло узлом. Теплое чувство охладело, и я перестал чувствовать себя хорошо.

— Я не хотел заставлять тебя грустить. Нет. Ко мне просто нельзя прикасаться. От этого мое пламя бушует. Я не могу прикасаться к тебе.

— Все хорошо, Флейм, — ответила Мэдди. Она посмотрела мне в глаза и добавила: — Потому что я также не могу вынести прикосновений мужчин. Но все равно мечтаю о них.

Я сделал глубокий вдох, когда оглядел свой дом. Все было иначе. Чисто. Вещи переставлены. И... Мэдди? Никто не заходил внутрь. Но Мэдди вошла. И не сбежала. Никто не хотел оставаться.

Они всегда уходили.

Я всегда был здесь один.

— Зачем ты здесь, Мэдди?

Тело Мэдди стало как натянутая струна, когда она ответила:

— Тебе было плохо, и я пришла, чтобы попытаться это исправить. — Она наклонила голову в сторону и спросила: — Ты не помнишь?

Я пытался напрячь память, но слышал только крики. Как пули разрывали воздух. Затем ощутил, как меня связывали.

— Не помню. Просто проснулся и увидел тебя. Проснулся усталый, но увидел, как он стоит позади тебя. И я должен был тебя спасти.

Мэдди уставилась на наши руки и прошептала:

— Ты всегда меня спасаешь.

— Я должен.

Мэдди перестала дышать и спросила:

— Почему?

Я искал ответ на свой вопрос в голове, затем произнес:

— Потому что думаю о тебе все время. Ты смотришь на меня так, как никто другой. Думаю о том, что эти мудаки из секты делали с тобой, и не могу выдержать этих мыслей. Мне нужно быть уверенным, что больше никто так тебя не коснется. И... — я сделал резкий вдох, увидев эти изображения в своей голове.

— И что? — спросила Мэдди.

— И ты прикасалась ко мне, — выпалил я. В моей голове были изображения, как она обнимала меня в той общине. — И я прикоснулся к тебе в ответ. И не причинил тебе боль. Пламя не горело под моей кожей от твоих прикосновений, и в моей голове не было шума.

— А я не боялась тебя, — ответила Мэдди. — Я боюсь мужских прикосновений. Нахожу их отвратительными. Но не твои. Я хотела обнять тебя в тот день. Нуждалась в этом. Даже если мы никогда снова не сможем обняться.

Мое сердце сжалось в груди, когда Мэдди сказала, что не боялась меня. Я не пугал ее.

Я пытался поднять голову, но не мог найти в себе силы. И мне было холодно. Очень холодно. Глаза начали закрываться, но я не хотел спать. Во сне я думал о нем. Было больно во сне. Я хотел остаться здесь с Мэдди. Мне нужно было бодрствовать.

— Флейм? — голос Мэдди вынудил меня открыть глаза. — Ты обезвожен. тебе нужно попить. — Я наблюдал, как она поднялась на ноги. Все мое тело дергалось. желая подняться, пока я думал, что она уходит, но она просто направилась на кухню и наполнила стакан водой.

Протянул его мне и села.

— Ты можешь поднять голову?

С усилием я сделал это, и Мэдди осторожно поднесла стакан к моим губам. А я пялился на нее все это время. Выпил весь стакан воды и Мэдди поставила его рядом со мной.

— Тебе нужно поспать, — сказала она успокаивающе, но мое тело дернулось. Мэдди подпрыгнула от моего резкого движения, ее глаза расширились. — Что не так?

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

Мэдди сделала глубокий вдох и снова покраснела.

— Почему ты краснеешь от моих слов? — спросил, когда ее щеки стали пунцовыми. У меня перехватывало дыхание от того вида, сердце начинало биться быстрее.

Мэдди опустила голову.

— Потому что мне нравятся твои слова. Я чувствую себя... не знаю... особенной, когда рядом с тобой. Это... — Она прижала руку к груди над сердцем. — Это ощущается таким правильным.

— Ты особенная для меня, — прошептал я честно.

Мэдди отвела взгляд, затем снова посмотрела на меня, улыбаясь. Мне нравилась ее улыбка. Она не так часто растягивала ее губы.

— Я останусь, Флейм. Пока ты будешь спать, я все еще буду тут. — Она встала и направилась к моей кровати, которая располагалось посреди комнаты. Я видел, как она сняла окровавленное белье и бросила у двери. Затем оглянулась вокруг и спросила: — Где ты хранишь сменное белье для постели? Я сменю его, чтобы ты спал на чистом.

— Я сплю здесь, — сказал я. Мэдди с любопытством прошла вперед, снова нахмурившись.

— Ты спишь на этом полу? — спросила тихо. — Над этим люком? — ее голос потерял силу.

— Ага.

— Каждую ночь?

— Ага, — снова ответил.

— Без матраса или постельных принадлежностей? Просто на полу?

— Ага.

Ее лицо вытянулось и, развернувшись, она сказала:

— Ладно.

Мэдди двинулась к единственному креслу в комнате и сняла старое покрывало с него. Затем вернулась ко мне и протянула его.

— Могу я накрыть им тебя? Ты дрожишь, потому что истощен. Тебе нужно согреться.

— Мне всегда холодно, когда я сплю, — ответил ей. Мэдди сжала в кулаках покрывало. — Всегда сплю на холоде.