Излеченные души

Они переглянулись, но, посмотрев выразительно на Иуду, брат Лука неловко встал и покинул помещение. Внезапно мы остались с Иудой вдвоём в кабинете. Он вздохнул и поднялся на ноги.

— Что не так, Каин? Ты молчаливый в последнее время.

Я посмотрел на улицу через окна от пола до потолка и поглубже устроился в своем кресле.

— Я не знаю. Чувствую себя отстраненным. Мне кажется, что у меня не получаются правильные проповеди, что наши люди теряют в меня веру. И мне кажется битва с Палачами заведомо проиграна. Один контракт с Чеченцами нам не поможет. — Я уставился на Иуду и добавил: — Я жил с Палачами пять лет. Знаю их цели и сколько у них контрактов. Одна сделка с Чеченцами — это как попасть во льва пластиковой стрелой — их это разозлит, но не убьет. В действительности, человек, пославший стрелу, будет разорван.

Иуда подошёл ко мне и положил руку на мое плечо.

— Но на нашей стороне Господь. И его послания живут в тебе.

— Я еще не получил послание от Господа. Дядя Давид получал их регулярно. Господь разговаривал с ним, но у меня не было ни слова, ни одного контакта.

— Все будет, — успокаивал Иуда. — Ты новенький, община еще развивается. Господь заговорит с тобой, когда мы будем готовы принимать команды.

Проведя рукой по лицу, вынужденно улыбнулся.

— Ты прав.

Широкая улыбка Иуды была заразительной. Затем он сделал шаг назад.

— Пойдём, у меня есть кое-что, что сделает тебя счастливым.

Я поднялся на ноги и последовал за Иудой в гостиную. На журнальном столике перед диваном располагалась стопка DVD-дисков. Иуда жестом показал мне сесть, и я сделал, как он просил.

Брат ушел в коридор и вернулся с телевизором на тележке. Я нахмурился.

— Иуда, что это? Ты знаешь, что мы избегаем технологий.

Он остановился и сказал:

— Только так я могу тебе кое-что показать. И Господь не будет браниться, что ты посмотришь эти видео. Тебе нужно побольше расслабляться и перестать так много думать о долге. У Иисуса была Мария Магдалена, чтобы успокаивать его, когда он получал послания и служение Господу сильно давило на него. Тебе тоже нужен кто-то подобный.

В моей голове сразу же вспыхнул образ Мэй, и на мгновение я закрыл глаза и позволил себе вспомнить ее темные волосы, бледную кожу и голубые ледяные глаза, которые вызывали у меня улыбку, когда она на меня смотрела.

Я помнил, как мы сидели на диване в моей спальне, ее голова лежала на моей, пока она спала. Прежде я никогда не чувствовал подобного. И с тех пор. Я был убежден, что никогда не испытаю подобного.

Рядом со мной прогнулся диван, что отвлекло меня от моих мыслей. Иуда сел рядом со мной с пультом в руке, телевизор был еще выключен.

— Что это, брат? — спросил я, и на лице Иуды снова появилась улыбка.

— Твои избранные, — загадочно сказал Иуда и нажал «воспроизвести». Сначала я не понимал на что смотрю — улица, вероятно, где-то в общине. Любительская съемка, затем вид кремовой стенки, возможно, стена жилого помещения?

Я указал Иуде жестом объяснить, что происходит, когда на экране резко возникло изображение ребенка. Ей было не больше восьми лет. Но не это вызвало у меня прилив тошноты. Нет, это было из-за того, что она была голой, за исключением цветочного венка в волосах. И она танцевала. Танцевала под какую-то мелодичную соблазнительную музыку на заднем фоне. И она дрожала. Все ее тело тряслось, когда голос — в котором я узнал брата Луку — командовал ей танцевать для пророка. Девочка пыталась двигаться в такт музыке, но из-за страха сбивалась и не попадала в ноты.

Моя грудь сжалась так сильно, что я не мог вымолвить ни слова. Иуда подтолкнул меня локтем, я посмотрел на брата и увидел, что он наблюдает за экраном, зажав нижнюю губу между зубами.

В этот момент он был для меня незнакомцем.

— Что думаешь, брат? Ты мог бы взять ее, как жену или супругу? Она вот-вот достигнет возраста своего пробуждения.

— Ее пробуждения? — спросил я.

Иуда кивнул и нажал на паузу, на экране замерло лицо девушки. Испуганное лицо — расширенные глаза, бледная кожа.

— Брат Лука обучил меня всему, чем занимался дядя Давид. И это женское пробуждение. День, когда она становится женщиной в глазах нашей веры, сосудом для небесных медитаций наших мужчин.

На этот раз тошнота встала у меня в горле, но я сдержался, прохрипев:

— Ничего из этого не соответствует нашему писанию.

— Наш дядя рассказал о новых откровениях Господа в своей проповеди людям. Не все было записано официально, многое осталось в его личных дневниках. — Иуда наклонился вперед, излучая энтузиазм. — Мы так много всего не знаем. Я многому научился от брата Луки и других учеников. Господь благословил нас, Каин, на большее, чем я ожидал.

Иуда включил экран и начала играть ужасная музыка, но я не мог смотреть, поэтому отвернулся.

— Если последняя не доставила тебе удовольствие, то есть еще больше. Как насчет этой? — я поднял голову и увидел девочку постарше, она была более развита и двигалась соблазнительно. В отличие от маленькой девочки ее глаза излучали уверенность, и она попадала в такт. Ей было не больше четырнадцати.

Четырнадцать.

Ребёнок.