Излеченные сердца.

На лице Алекс отпечаталось страдание. – "Я… Я… Так счастлива, и я не могу сдерживаться, не могу не показывать!… Я…" – Алекс начала рыдать.

Брин осторожно притянула подругу к себе. – "И не пытайся даже! Я здесь, я держу тебя, моя милая. Шшш…" – Шептал нежный голос.

"Просто выпусти все, что накопилось в тебе. И все будет хорошо".

И строгий хирург позволила себе слезы. По щекам ее текла боль и злость, накопленная годами, двухнедельная радость, которая победила все это. Брин качала ее, как мать покачивает ребенка, помогая ему пережить грозу. Блондинка нежно поглаживала темный шелк волос Алекс, целовала их.

"Просто выброси все это наружу, малыш". – Напевала она. – "Я люблю тебя…"

Алекс обратилась к Брин, как будто от этого зависела ее жизнь.

"Никогда… Слышишь, никогда!!! Не бросай меня…" – Просила она, всхлипывая.

"Я никогда не брошу тебя, любовь моя. Я обещаю тебе". – Блондинка поцеловала влажный лоб хирурга.

"Почему же… Почему моя собственная мать не могла полюбить меня?" – Алекс начала плакать еще сильнее, уткнувшись в теплое плечо Брин.

"Шшш…, в этом нет твоей вины. Ты самый лучший человек, из всех кого я знаю" – шептала медсестра.

"Просто что-то пошло не так, и это что-то было в Оливии. Ты совершенно не причем. Сама подумай, ведь твой отец любил тебя… И он был замечательным человеком". – Приятный голос Брин успокаивал красивую темноволосую девушку.

"О, Боже… Брин ! Я никогда не успокоюсь!" – Алекс плакала еще сильнее, понимая что сама себя контролировать она не в силах.

"Поэтому, не надо успокаиваться". – Брин притянула голубоглазую девушку ближе. – "Шшш…, Все в порядке, просто плачь, если так легче. Тебе станет намного лучше". – Сказала она, погладив спину своего друга.

В конечном итоге слезы Алекс прекратились, когда к ней пришел сон, а голова ее так и осталась лежать на плече Брин. Время от времени она всхлипывала, будто плачет. Медсестра никогда не видела кого-то с таким же разбитым сердцем. Ее совсем не удивило то, что Алекс наконец выплеснула эти эмоции слезами, ее удивило лишь то, что хирург слишком долго держалась перед тем как наконец сорваться.

Брин сняла покрывало с диванчика на веранде и укрыла их обеих. Она осторожно вытерла прокатившуюся по ее собственной щеке слезу от увиденной боли внутри самого важного для нее человека. Она поцеловала темноволосую девушку в лоб. – "Теперь может быть, ты сможешь начать выздоравливать душой. Я люблю тебя, Лекс". – Но вскоре сон сжалился и над Брин, и оказалось, что обе девушки спят.

Маленькая семилетняя девочка сидела на стульчике, который стоял на дне материнского шкафа. Девочка тщетно пыталась дотянуться до верхней полки. На детском лице появилась улыбка, когда цель была достигнута… Это был маленький плюшевый медвежонок по имени Гарри. Это был подарок отца в день ее рождения, тогда ей исполнилось два года, малышка сохранила эту игрушку, преданно играя только с ней. И была особенно бережна к нему, и хотя где-то мех был потерт, игрушка оставалась как новая.

Рука еле дотянулась до полки и некоторое время шарила в поисках игрушки, наконец она нашла ее. Взяв Гарри, девочка вышла из шкафа и остановилась перед большим комодом. Открыв его, руки девочки начали что-то нежно поглаживать. Наконец она достала мягкую футболку со дна ящика, и аккуратно завернув в нее Гарри, положила обратно.

Но перед тем как сделать это девочка прижала к своему лицу футболку. Та все еще пахла ее любимым ароматом – духами ее отца, это слегка успокаивало ее. Но вскоре из глаз начали капать предательские слезы, показывать которые малышке совсем не хотелось. Конечно, плакала она не долго, до тех пор, пока ее не побеспокоил ее брат.