Излечи мою душу

Подбадриваю в том же духе, напоминаю, что её отец на нас даже не в обиде. И это немного Ульяну успокаивает. Вообще сегодня она впервые показала свой характер. Поставила на место тех, кто над ней постоянно насмехался. Это ли не хорошо?

- А не хочешь съездить вечером в кино? – неожиданно предлагаю.

- Можно, но сначала домой к сыну! – вижу по глазам, что соскучилась. Да я разве против? К сыну, так к сыну!

Глава двадцать первая

Ульяна.

На следующий день мы всей нашей большой семьей отправились в загородный дом родителей Мирона. Мама сидела на переднем сидении и о чем-то размышляла. Тимоша с интересом поглядывал по сторонам, сидя на моих руках. А Мирон был задумчив и собран.

Я знала, что впереди ждет очень тяжелый разговор. Знала, что мама Мирона простила своего мужа, хоть обида в душе все равно затаилась. Такое не прощается, но переступается. Тем более, как сказала Светлана Львовна: «Столько лет вместе жили, хорошего было намного больше».

Мирон же со мной по поводу своего отца не разговаривал. Для него это была больная тема. Не знаю, какие мысли одолевают его, но складочка между бровей залегла еще от самого дома.

Дорога заняла не так много времени. Мирон ехал очень аккуратно, старался никого без надобности не обгонять. То и дело смотрел в зеркало заднего вида на меня и Тимошу. Постоянно спрашивал, как мы себя чувствуем, не тошнит ли? Даже в такой сложный для него момент, он в первую очередь думал о нас с сыном. И от этого было так приятно, что я пообещала себе погасить скандал, если тот будет назревать.

Дом у родителей Мирона был добротный. Сразу видно, строился с любовью. Территория облагорожена. Здесь Тимошке в будущем будет интересно. Думаю, бабушка с дедом даже песочницу поставят, лишь бы внук проводил у них как можно больше времени.

На пороге дома стоит Николай Дмитриевич и смотрит на то, как мы выгружаемся из машины. Родители мужа не спешат друг другу навстречу, а я чувствую затянувшуюся неловкость вокруг нас. Ситуация разрядил Тимофей, громко заявил о том, что хочет есть. Бабушка сразу спохватилась, стала приглашать в дом. Дед держал дверь, пропуская нас внутрь. Что ж, это будет нелегкий день, нелегкий разговор, но все должно быть хорошо. Хватит с нас плохово.

Мы с Тимошей метались между двух огней. Мирон разговаривал с отцом сухо, на его вопросы отвечал простыми предложениями, отводил взгляд. Да и вообще вел себя странно. Словно маленький обиженный мальчик сейчас сидел передо мной. И чтобы хоть как-то его растормошить, потребовала провести экскурсию по дому и саду. Как раз и поговорю с ним.

Стоило выйти, как напряжение отпустило мужчину.

- Мир, нужно что-то уже решить, так продолжаться не может. Мне на тебя смотреть больно.

Мужчина скривился, но кивнул.

- Знаешь, я вроде и простить должен, но в тоже время не могу. Ведь он обязан был мне сообщить о том, что его второй сын ищет. Да вообще о Толике должен был сказать! Ты представляешь, сколько бед тогда мимо нас прошло!

Вот в чем дело! Он не говорит об измене, он опять затрагивает ситуацию, в которой пострадала я.

- Мир, уже все сделано и назад пути нет. Думаю, это урок всем нам на всю оставшуюся жизнь.

- Ты права, но дай мне еще время. Обещаю, что сегодня я с ним поговорю.

И Мирон поговорил, правда очень поздно вечером, когда мы с Тимошей отправились укладываться в выделенную нам комнату, когда за окном уже светила яркая луна. Мирона не было долго, очень долго. Я прислушивалась к тишине дома и не могла даже представить, где сейчас мужчины и как начали свой нелегкий разговор. Мне кажется, я успела даже подремать, прежде чем Мирон вернулся.

- Поговорили? - шепотом спрашиваю, прижимаясь к холодному телу.

- Да, вроде все решили.

Я не стала настаивать на подробный пересказ диалога. Сейчас был не тот момент, когда стоит лезть с расспросами. Пусть все останется между отцом и сыном. Главное, что первый шаг к примирению сделан. Дальше будет проще.

Мирон.

С отцом я помирился, хоть и было достаточно сложно начать разговор. Он мне предложил высказаться. Просто поделиться всем тем, что наболело за последнее время. И я стал рассказывать.

Начал почему-то говорить об Ульяне и нашей первой встрече. Мне казалось, что с приходом девушки вся моя жизнь круто изменилась. И это было именно так. Чем я занимался до её появления? Работа, работа и еще раз работа. Я совсем забыл о том, что в жизни есть приятные моменты для радости, что бывают вечерние прогулки с любимым человеком, что от поцелуев иногда сносит чердак. Я совсем забыл о том, что значит жить.

А с девушкой словно переступил незримую границу. Она помогла мне обрести полноценного себя не только в лице строгого начальника, но и заботливого мужчины. Все мои переживания были связаны с ней. Я всегда думал о том, где она находится и с кем, чем занимается? Успела ли поесть? Скучает?

Отец назвал это любовью. Да, я её люблю так, как никого и никогда. Она мой воздух, мой личный рай.