Излом 1.0

— В реальности на свалках можно и без фантастических тварей неприятности найти. А что там может быть теперь?

Зверёк ловко вскочил мне на голову, чтобы получше осмотреться. Но мне это совсем не понравилось.

— Ты не мог бы?..

— Да, прости, — он спрыгнул обратно на плечи. — Но я ничего подозрительного там не увидел.

— На карте тоже чисто, — я посмотрел в левый нижний угол зрения, где теперь постоянно хранил карту. — Кстати, а у тебя карта осталась?

— Не-а, — помотал мордой хорёк. — Вообще ничего от игры. Обычное зрение, обычные способности. Я даже злиться не могу, мне отчего-то постоянно весело.

— Наверное, ты потихоньку превращаешься в зверя, — усмехнулся я.

— А вот это меня пугает. Одно из нескольких человеческих чувств, которые у меня остались.

Возле свалки росли высокие сухие деревья. Как и всё в этой большой постапокалиптической локации, деревья были красного цвета. А вот на них…

— Что это такое? — первым спросил хорёк.

— Трупы. Не видишь, что ли?

На толстых ветках были подвешены тела. От кого-то остались лишь скелеты, а кто-то выглядел совсем свежим убиенным. А под ними росли красные грибы, похожие на шампиньоны, но будто пропитавшиеся кровью убитых.

Не трогай их

«О, Провидица. А я уже успел соскучиться».

Но не успел я опомниться, как хорёк спрыгнул с плеча и побежал в сторону грибов.

— Стой! — только и выкрикнул я, но опоздал.

Зверёк подскочил к псевдошампиньонам и сорвал один из них. Я хотел схватить нерадивого напарника за шиворот, но в тот момент от сорванного гриба поднялась пыль. Она не оседала, а витала в воздухе, окружая нас. Хорёк начал чихать. Я зажал нос рукавом, но не успел вовремя, пыль уже проникла в лёгкие.

Получено заражение. Необходимо принять противоядие.

«Нехорошо, нехорошо».

Внезапно в голове послышался женский смех.

Ты заражён, придурок.

Казалось, И́нфа сошла с ума. Или это я поехал? Хотя хуже себя не чувствую.

— Хорёк, ты как? — посмотрел на напарника.

Тот за обе щёки набивал кроваво-красный гриб.

— Да ты что творишь?! — в сердцах схватил гадость и вырвал из цепких лап. — Сдохнешь ведь!

Зверёк икнул и покосился на меня.

— Прости, не мог удержаться. Знаешь. Что-то внутри щёлкнуло, и я понял, что должен съесть эту штуку. Сознание понимало, что это опасно, но я не мог управлять своим телом.

— Хреново дело.

— Самому жутко. А что, если я навсегда останусь животным? — он обречённо взобрался на меня.

— Успокойся. Всё будет нормально. Как только вернёмся из психушки, сразу отправимся искать твоё тело.

— Хорошо бы, — ещё более обречённо пробормотал хорёк. — Если ещё вернёмся.

— В смысле?

— В прямом. Из психушки возвращаются единицы. И то, потому что далеко не забредали.

Я и сам это понимал, но у меня не было выбора. Я пришёл в Излом за другом, и я должен найти и, по возможности, вытащить в реальность. А то, что у Костика поехала крыша, я не сомневался. Это не он, всё Излом. Но крышу всегда можно вставить на место.

— Ладно, давай-ка посмотрим, что можно с этих ребят собрать, — хорёк решил сменить тему, наигранно веселясь.

— Ну, давай, — согласился я и подошёл ближе к дереву.

Как ни странно, но запахов не было. Внешний вид трупов не представлял ничего хорошего, и в реале они бы воняли так, что за километр учуяли бы те, у кого хронический насморк. А здесь нет, вони вообще никакой.

Снять тело?

Да, конечно же.

Мне стоило просто прикоснуться к повешенному, как он грузно рухнул наземь. Следом упал второй. Присмотревшись, испытал странное чувство дежавю. Двое мёртвых парней, лежавших передо мной, казались знакомыми. Вот только где я их мог видеть?

Один из них в чёрной косухе с шипами на левом плече. Чёрная зализанная чёлка спадает на глаза. Второй же в жёлтой куртке с замазанным лицом. Вот будто на ТВ замазывают лица или что-то цензурное. Такое, размытое пятно получается. Вот так и это лицо.

— Ты их нигде не встречал? — спрашиваю хорька.

— О, да это ж «Сортирный союз»! — восхищённо воскликнул хорёк и начал заливисто смеяться.

От этого крика трупы дёрнулись. Я попятился, когда эти двое стали подниматься, смотря на нас пьяным взглядом.

— Оу, молодые люди… — я выставил вперёд руки, но черноволосый панк меня перебил.

— На х*й вы нас снимаете?

Тут я заметил, что на шипастом плече этого уклунка переливается розовая изморозь. При этом она вела себя, как живая, то поднимаясь, то расправляясь в стороны.

— Молодой человек, у вас лёд на погонах, — произнёс я, и сам не узнал свой голос. Он оказался чужим, бесхарактерным, картонным.

— Да и х*й с этим льдом, — продолжал наступать панк, раскачиваясь в стороны. — На х*й вы нас снимаете? Мы какие-то знаменитости? У нас ггупа «Согтигный союз»!

«Да он ещё и картавит».

Теперь на смех пробивает и меня. А хорёк уже ржёт, словно лошадь.

— Так мы ваши фанаты.

— П*здите вы.

Желтобрюхий друг панка подошёл ближе и опёрся на плечо своего товарища. А тот продолжал на нас наезжать.

— Вы нацы, да?