Излом судьбы или когда Королева ошибается (СИ)

Вся бушуя от раздражения и сердито топая ногами по мягкому ворсу ковра, она добралась до искомой двери и распахнула ее, даже не постучав. Ее взору предстала картина, как на кровати лежала Мичиру, полуприкрытая белым хлопком простыни. А над ней нависала Харука и нежно целовала ту в губы, спускаясь затем ниже, оставляя на шее влажную дорожку сладких ласк, приближаясь все ближе к упругой груди, которую мягко и властно мяла руками. От таких действий Мичиру протянула руки к пшеничным волосам и, проведя по ним пальчиками, сомкнула их на затылке и нежно постанывала, всецело отдаваясь этой сладкой игре. Минако стояла вся пунцовая с ног до головы. Она сделала глубокий, на какой только была способна ее диафрагма, вдох и, быстро прикрыв дверь, умчалась обратно в гостиную. Там она плюхнулась на диван, постепенно приходя в чувства и стараясь отдышаться.

— Я тебя предупреждала! — хитро улыбнулась Сецуна.

— Ага. Я тебя услышала. — Все, что смогла из себя выдавить Минако после увиденного ею. А остальные сидели и молча наблюдали за странным состоянием подруги.

— В общем, девочки. Я вас прошу, всему свое время. Не торопите события, и все станет таким как должно быть. Я вам обещаю, все наладится.

— Спасибо, Сецуна. Мы, наверно, пойдем. — сказала Рей, вставая с дивана и беря под руку теперь уже нервно хихикающую блондинку. — Мы постараемся пережить это. Всего тебе хорошего.

— Заходите еще. — Сказала им женщина, закрывая дверь.

Подруги брели не спеша в сторону автобусной остановки. Дул легкий морозный ветерок, и с неба перьями закружились белые снежинки, но этой зимой у девушек это не вызывало прежней радости.

— Я не хочу встречать новый год без Усаги, — сказала немного пришедшая в себя Минако, — Это совсем не то. Я не смогу радоваться, зная, что она там.

— Мы понимаем тебя, — сочувствующе произнесла Рей, — но что мы можем сделать? Ты ведь ходишь к ней почти каждый день, а толку никакого. Ее даже Мамору в себя не может привести.

— Так он к ней ходил? — Минако с интересом взглянула на брюнетку. — И сколько раз?

— Минако! Он все же работает. Поэтому приходил три раза. Но, как мне говорила Икуко, наша Уса не то чтобы на него не реагировала. Усаги… Она... В общем, когда Мамору пытался к ней прикоснуться, она вновь начинала трястись как осиновый лист и мотать головой туда-сюда. Поэтому доктор попросил его больше не появляться, чтобы ее состояние не усугубилось.

— Хм, как-то это необычно. — нахмурилась Макото. — На нас она так не реагировала. Мы ее даже обнимали, и все было нормально.

— Вам не кажется это странным? — вклинилась Ами. — Ну, то есть, страннее вроде и некуда, но все же. Ведь, по идее, она наоборот должна реагировать именно на Мамору, но иначе. Не так, как ты нам рассказываешь, Рей.

Минако слушала подруг с огромной болью на сердце. Как ей хотелось им рассказать все, что Усаги переживала незадолго до нервного срыва, но ведь она сама просила ее держать рот на замке. От того блондинке хотелось лезть на стену, хотелось, больше остальных, помочь подруге. Она и правда ходила навестить Усаги каждый день и подолгу сидела с ней и постоянно что-то рассказывала, пытаясь найти в ее глазах хоть малейший намек на реакцию.

— Девочки, — обратилась она к подругам, натянув улыбку на печальное лицо, — я пойду навестить Усаги. Я понимаю, что у вас сегодня еще свои дела, но ведь я свободна, так что еще увидимся. — И она понеслась прочь, лишь помахав им на прощание рукой, не давая возможности возразить.

— И тебе пока! — крикнули они ей вслед и поспешили занять места в только что подошедшем автобусе.

Золоченые стрелки наручных часов, белой кожей обрамлявших запястье голубоглазой красавицы, показывали три часа дня, когда она стояла перед вывеской, гласящей «Клиника неврозов доктора Аманагава». Сделав глубокий вдох, она дернула ручку входной двери и вошла в светлое помещение.

— Добрый день, мисс Айно. — Услужливо поприветствовала ее девушка в нежно-голубом медицинском халате, ведь девчушка бывала здесь так часто, что каждый работник знал ее в лицо.

— Добрый. Насколько это возможно. — ответила Минако. — Я могу навестить подругу?

— Конечно. Она у себя. Дорогу вы знаете.

— Спасибо. — благодарно ответила она и направилась спокойным шагом в палату к Усаги.

Дойдя до нужной двери, она еще раз собралась с духом, чтобы не показывать на лице отчаяния или грусти. И пусть подруга не реагировала, Мине хотелось верить, что ее внешне напускная радость хоть как-то привносит красок в теперешние серые и безликие будни Усаги.

Она прошла в глубь комнаты и осмотрелась. Усаги сидела на подоконнике, прижав колени к груди, и смотрела, как за окном кружат в танце белые перья снега. За те несколько месяцев, что она здесь провела, ее внешний вид стал полностью отражать ее внутреннее состояние — под глазами залегли темные круги, сияние исчезло из этих васильковых озер, кожа стала белее мела, она похудела и осунулась. Усаги превратилась в размытую и полупрозрачную копию самой себя.