Излом

Теперь Философ имел своё собственное помещение. Туда, не откладывая в долгий ящик, вечером и направился. К моему удивлению, народу пришло много и не только моих бойцов. Присутствовали пожилые ветераны и молодые безработные. Пробиться ближе я не сумел и остался стоять в дверях. Шло бурное обсуждение какой‑то темы.

– … Также большими интернационалистами являются российские администраторы, отдавшие за взятки черномазым магазины и другую недвижимость… – гремел из‑за импровизированной трибуны Валерий. – Нельзя быть добрыми в ущерб себе и сажать на шею всех этих кавказских мигрантов, заполонивших Россию. Это отребье и на своей родине никому не нужно, а тем более, здесь… Порядочные кавказцы восстанавливают хозяйство у себя в республиках, а не грабят Россию.

Все, кто вопит – «фашисты, шовинисты, коричневые», хотят лишь одного, чтобы русский человек как можно дольше оставался бесправным и униженным, насыщая своей кровью еврейских банкиров, кавказскую мафию и так называемых демократов, взявших в свои руки все рычаги управления…

И если вдруг русский человек в собственной стране требует какие‑то права, хотя бы элементарную зарплату, то эти кавказско–еврейские демократы и купленные на их деньги журналисты, всякие там Киселёвы и Доренки, брызгая слюной начинают выть о надвигающемся фашизме или коммунистическом реванше, называя себя главными радетелями государства, хотя у каждого из них на всякий случай припасено второе гражданство.

У русского человека родина одна – Россия!

Зал взорвался аплодисментами и криками согласия.

— Да здравствует Русский Шовинизм и Российская Великодержавность! – вздёрнув руку вверх, провозгласил Валерий.

Наступила весна. В апреле в офис позвонил Кабанченко и, когда меня с ним соединили, сообщил:

— Дело с банком раскрутилось… Лети ко мне.

«Хоть гусь свинье и не товарищ, но придется слетать».

Вместе с тремя кандидатами наук и толстенной пачкой долларов поехал к нему. Сам я, разумеется, в банковском деле не волок, впрочем как и он.

«Главное решить дело в корне и свести моих финансовых гениев со специалистами администрации».

У Кабанченко появилась надежда, даже почти уверенность, что будет назначен мэром города.

Квартиры людям за мой счёт он предоставил…

— Егор Александрович, с удовольствием помогу вам, – взялся расклеивать его воззвания с обещаниями благ для горожан и программу с цветным портретом.

Мои ребята мотались по городу и, как кобель не может равнодушно пройти мимо столба, чтоб не поднять лапу, так и они не могли проехать мимо, чтоб не наклеить дурацкий листок. Загадили все городские столбы, добравшись до стен и подъездных дверей. Как и другие уважающие себя гоблины, одеты они были в спортивные костюмы, а волосатые груди украсили золотыми крестами.

«Дань моде, – рассматривал своих и чужих верзил. – Соревнуются. У кого золотая цепь толще и крест тяжелее. Верой тут и не пахнет…»

Полковник ругался, что охранная служба разваливается и сейчас даже средняя группа детсада запросто возьмёт штурмом мой офис и заставит купить мороженое.

Кстати, недавно мы вселились в четырёхэтажное здание в центре города, где занимали весь третий этаж. Более двух десятков клерков проедали мои денежки, сидя за компьютерами.

Полковник отчасти оказался прав, так как снова начались наезды. На рынке с моих продавцов несколько раз требовали деньги.

«Наверное, ошиблись господа рэкетиры», – не придал этому значения.

Весна! О делах думать не хотелось. Из окна машины с удовольствием глазел на девчонок.

«Если раньше пели, что мы выплавляем больше всех чугуна и стали, то теперь следует петь, что у нас самые красивые в мире женщины… И самые несчастные, – думал я. – О–о! Кафе

«Студенческое» переименовано, – делал для себя маленькие открытия, – теперь оно «Аревик»».

Всё переименовывают. Столб нынче вовсе и не столб, а мачта городского освещения, вместо телефонов стали таксофоны, мультипликация называется анимацией, вернее, её не стало совсем, одни черепашки–ниндзя учат детишек морды бить…

Правда, шахтеры сделались угольщиками… ибо властям не поддаются.

А мы были советские, теперь российские, когда же русскими назовут?..

Третий класс Денис закончил на пятёрки, как и два предыдущих.

«Ну, молодец, мальчишка, – в душе гордился сыном. – А как биологию любит? Особенно динозаврами интересуется… Точно, палеонтологом станет. В этом есть и моя заслуга, недаром всё детство про Змея–Горыныча ему заливал, – тешил свое тщеславие».

В июне отправил их с женой на самолёте в Турцию. Сам остался дома – не отпускали дела.

«Как это деревенскому деду дни не важны были, а тут не то что часов, минут не хватает…»

10

В том же кабаке, где отмечал с женой Новый год, отпраздновал День Независимости.

От чего независимость – не понимал никто. Особенно работяги, с которыми изредка встречался в городе.

«Наверное, от зарплаты!» – рассуждали они.

Каков президент – таковы и праздники!