Измайловский парк

Самым сложным было объяснение с матерью. Она сразу, без всяких вопросов, догадалась, куда и зачем едет Валерий на два дня.

— Тебе нечего делать? — с непривычной для нее резкостью спросила Галина Викторовна.

— Допустим, — согласился с ней Валерий, мечтавший все по возможности спустить на тормозах. — Прошвырнусь на природу. Может, поедешь со мной?

— Ни за что! — с негодованием отказалась Галина Викторовна. — У меня масса дел по дому. В выходные и постирать надо, и обед сварить, и на балконе разобраться. За лето там набралась куча барахла, а мне все некогда.

— Ну, как знаешь… — Валерий прикинул, что нужно взять с собой. — Ты мне на дорогу каких-нибудь бутербродов настрогаешь? И термос дай.

— А где ты собираешься ночевать? — Мать смотрела хмуро и печально.

— Там деревень полно! Найду себе избушку со старушкой.

— Откуда тебе известно про деревни? — удивилась Галина Викторовна. — Ты разве там уже был?

— Нет, ну и что? Рассуди логически. Это дачная местность, не совсем глухомань, посему вокруг должны стоять какие-то дома. Иначе просто не может быть.

Мать вздохнула и пошла на кухню готовить Валерия в дорогу.

Вышел из дому он рано. Едва начинало светать — серый пасмурный денек с рассветом не торопился. Валерий махнул на прощание рукой матери, стоявшей в дверях и опять смотревшей грустно и мрачновато.

Он старался не обращать внимания на ее настроение. Все равно человека не переделаешь, тем более в зрелом возрасте, а жить по материнским принципам, согласно ее взглядам Валерий не желал. У него есть свои.

До вокзала он добрался быстро — на работу так рано ехали не многие. И на вокзале тоже пассажиров было не густо, отчаянные энтузиасты загородной жизни еще не проснулись, что обрадовало Валерия: он терпеть не мог этой толпищи, в которой не только не протолкнуться, но даже не вздохнуть глубоко.

Купив без всякой очереди билет, Валерий глянул в расписание, вышел на перрон и пошел вдоль электрички, как заплатками облепленной осенней липкой грязью, пахнущей дождем и железом. Сложный аромат… Панин выбрал себе вагон, вошел и сел в самой середине. Кроме него, здесь были две бабульки, зорко охраняющие свои многочисленные, туго набитые сумищи, «благоухающий» вчерашним перегаром мужичок, дремавший в уголке, да шумная компания парней, играющих в карты.

— Беда! Вот беда! — часто причитал один, очевидно без конца проигрывающий.

Валерий глянул в залитое серыми слезами окно и задумался. Вспомнил об отце… Беда… Пока она у него была одна-единственная — родной отец. Хотя с возрастом Валерий притерпелся к своему несчастью. Только вот злая память детства… Она нередко поднимала упрямую голову. Хотя Валерка, конечно, не знал всего.

Слишком большая разница не просто в возрасте — с этим вполне можно примириться, — а в темпераментах, оценках, подходе к жизни высветилась почти сразу после свадьбы Галины и Михаила. Пролетело несколько месяцев милой влюбленности, веселых подшучиваний, добрых улыбок… Все это промчалось одним мгновением — ярким и волшебным, — и начались будни: сплошной привкус горечи и дрянной темный осадок.

Легкий и эмоциональный, Туманов не собирался жить по иным правилам, его моральные установки оставались непоколебимыми. Да и зачем ему перестраиваться и подлаживаться под жену? Галя не сумела долго прятаться от правды, — сколько можно иронизировать над собой, себя высмеивать, обвинять во множестве ошибок?.. Суть от этого не изменится, и жизнь тоже. Но Галя пошла на поводу у собственных желаний и у этого проклятого общественного мнения. Так надоело — да и больно было! — постоянно встречать сочувствующие печальные глаза матери и слышать то ядовитые, то жалостливые вопросы знакомых: «Галка, ну когда ты найдешь свою любовь?», «Галина, ты что, собираешься всю жизнь посвятить работе?».

Хотелось родить ребенка, носить его на руках, ощущая молочное детское тепло, родную тяжесть… И видеть карие глаза, как у Миши… Время убегало стремительно, отщелкивая Галкины годы, и чего ей еще ждать? Кого искать? Кроме того, женщина часто довольствуется любовью мужчины. Если таковая есть. Но у Галины получился прямо противоположный вариант.

Она пробовала ни в чем не перечить мужу, потому что боялась нарушить и без того неустойчивый покой. Семья не сложилась. Это было ясно почти с самого начала. Михаил не любил Галю и женился просто потому, что женился. Брак, каких много…

Ну хорошо, пусть любви нет, но бывают ведь привязанность, доброта, забота… Привычка, в конце концов. И это замена счастью. Еще Пушкин писал. Однако очень скоро в выводах и оценках великого русского писателя Галине пришлось разочароваться — счастье незаменимо.

Зато Михаил о незаменимости не задумывался вовсе. И Галина обнаружила сначала одну шаловливую записку от женщины в кармане рассеянного мужа, потом — вторую…

Галя внимательно их прочитала. Обе. Несколько раз. Сравнила почерки. Они оказались совершенно разные. А вот содержание примерно одно и то же. Обе дамы назначали Туманову вечерние свидания, где-то на квартирах, адреса которых Миша отлично знал, обе целовали и обнимали… Банальная история.