Измена

— Хорошо, я оформлю, скинь мне нужную вам форму, я на днях заеду сделаю, — на том конце провода пауза

— Я на сегодня договорился, — смотрю на время

— Почему такая срочность?

— Родители торопят, а ты вечером занята?

— Андрей…, - я начинаю нервничать, после паузы выдавливаю из себя лживые фразы, — есть планы, которые я не хочу менять

— Так поменяй, сын у тебя один, или «адвокатишка» не разрешает встречаться со мной и предпочитает везде тебя сопровождать, ну так пусть с тобой приезжает, раз ты так боишься остаться со мной наедине, — слышу нотки негодования, выдыхаю, стараясь не нервничать и не отвечать агрессией на агрессию. Говорить о том, что с Егором мы расстались я не хочу. Я и сыну пока не сказала, хотя прошло достаточное количество времени.

Живу как могу, стараюсь вникнуть в новый объем работы, многое получается, много того, что нужно «подтянуть», фронт работы обширный.

— Хорошо, адрес скажи, я подъеду, — говорю спокойно

— Я сам заеду к шести нормально? — рабочий день у меня в это время заканчивается, клиентов нет, хотела задержаться, но решаю, что сделаю это завтра, срочного ничего нет

Соглашаюсь и Андрей первый отключается.

А я сажусь на край кресла, стараюсь унять дрожь пальцев на руках.

Нет, я не нервничаю, просто Андрей со своим напором меня пугает, ведь понятно, что я не собираюсь пополнять ряды любовниц, ожидающих аудиенции.

Я уже приняла решение двигаться дальше. Одна. Без мужчин.

Как бы я себя не настраивала, но оставшиеся полтора часа до появления Андрея, я не могу работать.

Ловлю себя на мысли, что думаю не только о встрече, а о самом Андрее. Не в том плане, что боюсь приставаний, намеков и прочих вещей, которые он может выкинуть, нет, не этого, просто почему-то стала в себе сомневаться. Как будто не смогу оттолкнуть.

Бред.

Мы взрослые люди!

Меня давно волнует то обстоятельство, когда я понимаю, что не могу найти покой в своей душе, меня тянет к нему будто магнитом.

И я не могу дать объяснение этой страсти.

Я знаю, что нет у меня к нему любви, я априори не могу ничего отдавать.

Я давно словно высохшее дерево, и потому не понимаю, какой смысл трясти пустой кувшин, злясь, что он не дает воды, если изначально в нем не было этой воды. С людьми также. Нет во мне любви к Андрею, умерла тогда еще в роддоме. Я не способна больше никого полюбить. Жизнь показала, что оказалась ни на что не способна.

Теперь точно знаю, что не надо быть удобной пытаясь угодить, насильно мил не будешь. Никто не обязан быть с друг другом по заказу, нужно учиться отпускать людей.

Больше не собираюсь идти на компромисс с совестью, предавая себя и близких людей.

Этому тоже, как оказалось, надо учиться.

Жаль, но я так поздно поняла, что сделала не правильный выбор, согласилась на что-то не настоящее, иное, это всегда проигрыш.

Я могу делать выводы, я больше не боюсь быть наедине с собой, ровно как не буду размениваться и унижаться, отныне буду уважать себя, буду независимой от стереотипов женщиной.

У меня все для этого есть: сын, работа, чтобы чувствовать себя нужной. Мне плевать на мнение общества, муж теперь мне во что бы то ни стало не нужен.

Самая достойная верность — это верность себе, которая бывает во время трудного периода в жизни.

А самое недостойное я уже я уже сделала — предала доверие человека, который мне верил. Во все времена были одни и те же правила — нужно быть порядочной, это ведь и не героизм вовсе, это всего лишь знание, что никогда не предавать, не участвовать в подлости, быть честной с самой собой.

Глава 43

Андрей

Забираю Дину с работы, она, как всегда, не подступиться. Знаем, проходили, цирковое представление ее товарищей в голове прогрессирует. Открываю дверь машины, мы здороваемся, я вижу зажата, волнуется. Пальто застегнуто плотно на все пуговицы, я не могу понять что на ней надето, хотя не важно, мне все это с нее в любом случае снимать. Хочу уже поскорее соблюсти формальности и приступить к тому, что меня действительно волнует. Спешки, которую я обозначил Дине, в реальности нет, только мне нужен весомый повод ее увидеть, а значит похер какие средства, если цель понятна.

Пока едем к нотариусу, с которым я договорился по старой дружбе, чтобы принял нас в вечернее время, первые начинаю разговор:

— Как новая работа? — стараюсь разрядить обстановку, пока Дина сидит вжавшись с сиденье автомобиля неподвижная словно мумия

— Нормально, — отвечает односложно, — мы ведь не долго? — смотрит на часы, — нотариальные конторы работают еще? — сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться, зачем ей знать, что в ближайшую ночь мы с ней проведём вместе, она ещё будет подо мной кричать от удовольствия