Измена

Однажды Шавкат, гуляя по базару, вдруг встретил старого коллегу. Тот, покрытый потом, таскал тележку по рынку. Шавкат сначала не поверил своим глазам. Подойдя ближе, он узнал его – это был тот самый друг Фарход, который когда-то занимал хорошие должности.

– Ого, друг, как дела? Давно не виделись. Где ты пропадал? Или ты тоже в России?

– Да нет, Фарходжон, куда нам до России. Еле-еле держимся в Оше…

– Чем занимаешься? Работаешь где-нибудь?

– Какая работа, друг. Хожу, голову ломаю, что делать.

– А твоя жена и дети?

– Она тоже без работы. Детей пришлось сдать в Детский дом. – Сказав это, Шавкат невольно прослезился.

– Не переживай, Шавкат. Сейчас всем тяжело. Каждый знает свои беды.

– У нас даже дома нет. Продали его, чтобы погасить долги.

– Тогда где же вы живёте?

– Супруга и я ночуем то тут, то там…

Фарходу стало жалко друга, и он предложил:

– Тогда поживите пока у нас, – сказал он после недолгого раздумья. – Как-нибудь найду тележку. Немного наладите своё хозяйство…

Шавкат онемел от ужаса, услышав, что друг обещает найти ему тележку. «Неужели теперь ему придётся с утра до вечера в грязи таскать тележку на рынке, работая носильщиком?!»

***

Жена Фархода, Фотима, была достаточно скупой и мелочной женщиной. У них был небольшой дом в Онадыре. Но детей у них не было. Увидев, что за её мужем в ворота заходят Шавкат и Мухайё, Фотима нахмурилась…

– Кого вы еще притащили домой, хозяин? – спросила она, пропустив гостей в дом.

– Это парень, с которым я когда-то работал. Он был начальником цеха… А это его жена. Они оказались на улице, бедняги…

– Ой-ой-ой, какой вы милосердный. Нам только этого не хватало. Сейчас разве время, когда кто-то кому-то сочувствует?!

– Тише, тише, усмири язык, не кричи так, услышат.

– Пусть услышат! Только этого мне не хватало! Пусть катятся к черту…

***

Мухайё же думала больше о детях, чем о пище и крове. Она очень скучала по ним. Каждый день хотела пойти и проведать детей, но те, заплаканные, просили: «Заберите нас отсюда, мамочка». Услышав их мольбы, Мухайё чувствовала глубокое отчаяние.

***

На следующий день Фарход повёл Шавката на рынок и договорился об аренде тележки у одного своего знакомого, который попал в больницу.

– Поработаешь усердно месяц, и у тебя будет своя тележка, – сказал он другу.

Шавкат молча смотрел на эту убогую, еле сколоченную тележку, не зная, что и сказать.

***

Мухайё осталась дома. Фотима, как обычно, нарядилась и пошла на рынок. Вот уже три-четыре года она торгует на раскладушке. Продает носки и мелкие вещи. Фотима – женщина, у которой и руки, и язык на месте. Она держит своё «место» на рынке «зубами и когтями». Попробуй кто-нибудь покуситься на её место – перегрызет горло. В нынешнее время такие хитрые и наглые женщины живут хорошо. А скромные, добрые люди – в беде.

***

«Труд не позорит», – говорят. И все же Шавкату никак не хотелось выходить на рынок и торговать. И вот, наконец, он тоже пошёл на рынок, таская тележку и облегчая другим тяжести! Что ж, такова жизнь «Что упало на голову, то глаза видели». Ничего не поделаешь, приходится смиряться с судьбой. Сначала он носил грузы со слезами на глазах. К счастью, на рынке никому нет дела до других, и никто не заметил его слёз. Однако со временем он привык к рынку. Человек привыкает ко всему… У него появились постоянные клиенты. Особенно одна богатая женщина пристала к нему. Шавкат каждое утро носил её мешки на рынок, а вечером возвращал их обратно. Женщина жила в одном из многоэтажных домов поблизости. Шавкат поднимал её грузы на второй этаж, за что получал дополнительные два-три сома. Однажды Сурмахон пригласила Шавката зайти. Она давно жила одна в этой трехкомнатной квартире. После развода с мужем она ушла в торговлю. Взяв в долг у кого-то, она начала ездить в Китай и Иран, купила дом. Теперь она брала товары у знакомых в долг и продавала на рынке. Зарабатывала неплохо. У неё было всё, кроме мужа и детей.

Эта ухоженная, хорошо сложенная женщина средних лет, с белой кожей, подкрашивала волосы в черный цвет. Однако не каждому мужчине она показывала свои чувства. На улице она привыкла ходить с нахмуренными бровями…

Войдя в дом Сурмахон, Шавкат был поражен. Резные узоры на стенах, дорогая мебель, ряды ковров… Шавкат, глядя на дом этой одинокой женщины, глубоко задумался: «Если эта одинокая женщина смогла добиться такого, неужели он не сможет? Ведь у него есть жена и дети…»

– Эй, Шавкат, почему вы так задумались? Вам не понравился мой дом?

– Да нет, сестра, что вы говорите, – ответил он, запинаясь. – Ну, ладно, простите… сестра, уже поздно, мне пора возвращаться.

– Эй, братец, не обижайте меня, если вы не выпьете чаю, я обижусь…

– Оставьте, сестра, оставьте… Не смущайте меня. Я весь грязный. С утра до вечера тащу тележку на рынке, весь измазался…

– О, боже, как я могла забыть. Ну, ладно, поняла, братец, поняла. Вон, заходите в ванную и помойтесь сначала.

– Нет, сестра, спасибо вам. Вы меня не так поняли… Лучше я пойду домой. Дети ждут меня.