Измена

   Узнав о том, что Станислава замужем, он понял, что первым чувством, которое испытал, было облегчение. Это был повод к тому, чтобы расстаться с ней, потому что тот миф, который он сам себе придумал и в который так быстро поверил, таял с каждым днём. Владу снились сны, но в них никогда не бывало этой Стаси. Был какой-то размытый образ, в котором он угадывал то ли ту девчонку, какой она была десять лет назад, то ли Злату. Но это была не та Стася, которая была рядом с ним.

   Сидя вчера рядом с ней на диване, когда они оба усиленно изображали из себя счастливую пару и смотрели кино в непринуждённо обстановке, Влад вдруг понял, что эта женщина ему чужая. Что связывало их со Стасей? Что, кроме классного секса и тяги к телам друг друга? Она была иной, не из его мира. И речь шла совсем не о её статусе. Просто она не соприкасалась с его внутренним миром ни на йоту. И была ему совсем чужой.

   Что он знал о Злате, что чувствовал к ней? Несомненно, за все годы их брака и она не стала ему родной женщиной, но… с ней было так тепло. И эти тепло и свет, которые она излучала, оказывается, были ему нужны и важны. Что осталось после того, как она ушла? Только холод и пустота, которых не смогла заполнить Стася.

   Сидя вчера рядом с ней, Влад понимал, что ничего не скажет ей о том, что знает про мужа. Ему не хотелось как-то встряхнуть её, накричать… не хотелось сделать ничего из того, что он стал бы делать три недели назад. На этом месте, оказывается, тоже была пустота…

   Что есть мой мир, в котором нет тебя?

   Осколки безнадёжного дыханья.

   Уйти вот так, поверь, нельзя любя.

   Ведь для меня лишь смерть в твоём прощаньи… 

   Удивительно звучащий и наполненный искренними эмоциями голос Златы, сплёлся с плеском волн Финского залива и растаял. Влад некоторое время молчал, идя с ней рука об руку, пытаясь совладать со странными чувствами, которые родились в душе от этих строк.

   — Ты думаешь, прощание с кем-то может стать смертью? — задал он вопрос, чтобы только не слушать внутри себя этих эмоций, которые, казалось, уже перестали быть живыми.

   — О, конечно! — горячо откликнулась Злата, глядя на бушующие волны залива.

   С неба накрапывал мельчайший дождик, скорее похожий на тёплую морось, но, что странно, он не был неприятным. Он наполнял пространство вокруг, становясь его неотъемлемой частью, и становился частью самих Влада и Златы, которые бесцельно брели по берегу.

   — Бывает так, что человек становится тобой. Просто ты и другой человек — это один организм. Ему больно и тебе больно. Ему грустно, а ты тянешься к нему через расстояние, даже если он далеко и тебе грустно тоже. И сердца бьются одинаково, с точностью до единого стука. Что значит потерять такого человека?

   Злата на мгновение остановилась, всматриваясь в серо-стальной горизонт, состоящий из неба и воды, по цвету почти идентичных, а потом, словно очнувшись, грустно улыбнулась.

   — Это то же самое, что умереть, потому что дыхание было одно на двоих… И его больше нет.

   Влад вдруг понял, что его бьёт крупной дрожью, но не прохлада была тому виной. Всё это он уже испытывал, а сейчас Злата просто облекла в слова все те чувства, что ему довелось испытать, и от этой пронзительной ясности, в груди жгло, а тело било в ознобе.