Измена Анны Болейн королю Генриху VIII

– Господь милосердный, у меня родился сын! – воскликнул Генрих, схватившись за сердце, на миг остановившееся от радости. Он хотел было подойти к кровати, на которой лежала его жена, но суетившиеся возле служанки остановили его:

– Извините ваше величество, подождите одну минуту! Сейчас мы все перестелем; одну минуту, ваше величество!

– Но покажите мне моего ребенка! Где он? – обратился король к повитухам.

– Вот, ваше величество, – старшая из них показала младенца, завернутого в шелковое одеяло. Он надрывался от плача, сморщив крошечное личико.

– Рыжий, – радостно сказал Генрих, приподняв край чепчика ребенка. – Наша порода. И похож на меня. Правда?

Повитухи смущенно переглянулись.

– Что такое? В чем дело? Да говорите же, черт возьми! – раздраженно крикнул король, переменившись в лице. – Что-то не так с моим сыном?

– Но ваше величество, – пробормотала старшая повитуха. – Это не мальчик, это девочка. У вас родилась дочь, ваше величество.

– Девочка? Дочь? – Генрих настолько растерялся, что не смог больше ничего сказать и только беспомощно развел руками. – Вы уверены в этом? – спросил он через несколько мгновений.

– Да, ваше величество. Не может быть никаких сомнений, – ответила повитуха с дрожью в голосе.

Король насупился и сжал кулаки. Лицо его побагровело, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Все в комнате испуганно замерли, ожидая приступа королевского гнева.

– Дайте мне моего ребенка, – раздался в тишине слабый голос Анны.

Повитухи вопросительно взглянули на короля. Он отвернулся.

– Дайте мне мою дочь, – повторила Анна уже тверже.

Генрих махнул рукой, и тогда старшая повитуха отдала младенца матери. Анна нежно обняла дочь и прикоснулась губами к ее лбу. Ребенок ткнулся в щеку матери и, нащупав ее нос, попытался сосать его.

Анна счастливо засмеялась.

– Покормите ее, – сказала она повитухам. – Где кормилица?

– Дожидается, ваше величество, – ответили ей. – Сейчас позовем.

Генрих вздохнул, пробурчал что-то и оборотился к супруге.

– Поздравляю вас, дорогая. Вам принесут мои подарки, – сказал он, и, подойдя к жене, поцеловал ее в голову.

– Спасибо, государь, – вежливо поблагодарила его Анна.

– Извините меня, но мне нужно уходить. Неотложные государственные дела, – прибавил Генрих.

– Я понимаю, ваше величество, и не смею вас задерживать, – кивнула Анна.

Король неловко поклонился ей и покинул комнату.

– Я выезжаю на охоту. Со мной небольшая свита. Приготовьте все немедленно! Меня не будет три дня, до крестин, – коротко и отрывисто приказал он придворным.

…Эта королевская охота надолго запомнилась егерям. Король, по многу часов не слезая с лошади, носился по лесам и безжалостно истреблял любую дичь, которую удавалось выследить и загнать. К вечеру, весь забрызганный кровью, король уходил в свой шатер и тяжело напивался там, чтобы утром вновь начать беспощадное истребление лесной живности. Туши добытых животных оставались гнить на полянах и воздух лесной чащи напитывался душным запахом разложения. «Славно отметил наш Генрих рождение дочери», – шептались егеря.

* * *

…Маленькая принцесса Елизавета сидела на мягком пушистом ковре в комнате своей матери и играла с забавными китайскими игрушками, привезенными для нее купцами.

– Мама, – вдруг спросила она, – а папа добрый?

– Он – король, – ответила Анна, слегка нахмурившись.

– Но он добрый? – продолжала допытываться девочка.

– Видишь ли, милая, король не всегда может быть добрым, – сказала Анна. – Ведь в государстве живет много разных людей, и среди них есть злые нехорошие люди. Государь не может быть добрым со злыми людьми.

– А священник говорит, что надо быть добрым со всеми, – не унималась Елизавета.

– Да, конечно, это так. Но король бывает иногда просто вынужден быть злым… Хотя я бы лично предпочла отказаться от короны, чем причинить вред кому-нибудь, – совершенно непоследовательно призналась Анна.

Девочка немного подумала, а потом продолжила разговор:

– А я стану королевой?

Анна вздохнула и обняла дочь.

– Тебе хочется стать королевой? Поверь мне, в этом мало радости. Кроме того, тебе сложно будет занять престол: если даже у тебя не появится братик, то все равно королевой станет Мария, а не ты.

– Да, она – взрослая… – протянула Елизавета и спросила:

– А где ее мама?

– Ее мама уехала из нашей страны, а после умерла, – неохотно пояснила Анна.

Девочка снова задумалась.

– Но, значит, у Мэри есть только папа, и у меня есть тот же папа, а еще у меня есть мама, – почему же Мэри станет королевой, а не я?

– Но она гораздо старше тебя, – напомнила Анна.

– Да, она взрослая… – повторила Елизавета. – Но она злая и некрасивая.

– Нехорошо так говорить о своей сестре, да и вообще о ком бы то ни было, – назидательно сказала Анна. – Злословие – это грех.

– Прости, мамочка, – девочка прижалась к ней.

– Избегай грехов, милая. Горе тому, через кого они входят в мир. Отмщение от Бога ждет грешников и на этом, и на том свете, – Анна погладила дочь по голове.

– Мам, – спросила Елизавета, выждав немного, – а как же Бог за всеми углядит? Ведь людей много, а он один?