Измена: B-52 (СИ)

Слава богу нет. Слава богу! Это Юра! Юрочка! Родной! Дай расцелую. Улыбаюсь ему глупо-глупо, он мне в ответ тоже, глядя через плечо.

- Ну что, алкашка? Что пила? Кого видела? Что делала?

- По заднице давно не получала, видимо, - сквозь зубы отвечает Стас, и я тут же на него агрюсь.

Пинаю ногой сидение — Юрка хохочет, аж в черепной коробке отдается, а вот Стас…Ему не до веселья. Он шумно выдыхает, сжимает руль, держится. Вижу, как он старается не сказать мне «пару» своих «фирменных ласковых», и разумом очень ценю, что он действительно старается для меня. Но где разум, а где пьяная женщина? Ощущаете, как далеки мы сейчас друг от друга?

- А ты, видимо, не все раздал своей бывшей телке?! - усмехаюсь ядовито, - Неужели и для меня чего осталось?!

Накатывает злость. Меня прямо с головой она накрывает, пусть и чувствую, как дрожит нижняя губа — плевать! Я не хочу рыдать, я его убить хочу! А лучше ее! И мы друг друга в этом дополняем. Только вот он хочет убить меня. Медленно так поворачивается, пыхтит, как чайник, смотрит зло и огненно, с обещанием скорейшей расправы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Что ты уставился, а?! - продолжаю, точнее водка скорее продолжает вытаскивать из меня все то, что я слишком долго сдерживала, - Как провел время с любимой?! Поласкался?! Поворковал?! Быстро справился со всеми теми пуговицами на ее дебильных портках?!

Что. Я. Несу. Зачем?! Тормознуть бы, дурость какая! Марина, тормози! А вот хрен. Хрен! Не могу! Слезы катятся градьями, он молчит — смотрит на меня только, как на идиотку, и это бесит куда сильнее.

- Знаете… - нарушает тишину Юра, потом притворно усмехается и открывает дверь, - Вспомню-ка я, пожалуй, молодость. В баре сто лет не был! Удачи.

Удачи он желает шепотом и только, видимо, брату. Правильно! Она ему пригодится. Чувствую, что меня сегодня остановит разве что слоновий транквилизатор.

Стас срывается с места, а я приподнимаюсь на локтях и усмехаюсь, злобно буравя его затылок.

- Так что? Ответишь? Как тебе твоя поддерженная телка? Соскучился?

- Марина, закрой рот. Серьезно.

- Ох, простите. Какая я плохая. Посмела святыню словом недобрым всуе помянуть. Голову с плеч!

Ору, небрежно выкидывая руку в воздух, потом плюхаюсь на сидение и начинаю смеяться. Истерично на все сто процентов, смех то в слезы переходит. Черт, я как на американских горках. Стоп. Нет. Держись! Я не хочу рыдать и быть для него тряпкой, чтобы ждать, пока он об меня ноги промокнет. Не смей рыдать! Выдыхаю и подбираюсь.

- Зачем ты притворяешься?

Молчит.

- М, Давыдов? Она же скачет перед тобой на задних лапках. Руку протяни, прыгнет на член. Чего ты тянешь?! Родит тебе еще одну доченьку. Будешь счастлив, как конь. Ну? Чего ты молчишь?

- Мы поговорим об этом, когда ты в себя придешь.

- Ох, ну да. «Потерпи, Марина»? - передразниваю его, вытирая слезы, - Снова «потерпи, Марина». Марина же такая. Дура, да? Она терпеть будет, молчать, сглаживать вечно. О Марину можно ноги вытереть и мимо пройти. Марину…

Стас жестко ударяет по рулю кулаком и буквально рычит в ответ.

- Заткнись ты наконец! Хватит нести пьяный бред! Я не буду вести с тобой никаких разговоров в таком состоянии! Ты неадекватна!

Ах неадекватна?! Резко сажусь. Ну, козел, я тебе сейчас покажу, что такое «неадекватность».

- Не хочешь вести разговоров?! - усмехаюсь и берусь за пуговицы на своей рубашке, - Тогда не будем говорить. Трахни меня. Сейчас. Здесь. В твоей машине.

- Марина…ляг обратно.

- А что? Боишься осквернить место, где была твоя любимая? Ты не волнуйся. Она не узнает. Да и потом что? Ты сам этого хотел тогда. Использовать меня ей назло, так давай! Пользуйся. Тем более я сама предлагаю.

Раздеваюсь и смотрю на него в зеркало заднего вида. Взгляд — тяжелый. Я борщу, чувствую это, но черт. Тормозов просто нет. Говорю же. Свинка разобьется рано или поздно, и из нее посыпется все то, что я копила: обиды, слова, его чертова Оля, чтоб ей пусто было…

- Марина, оденься.

Обращается исключительно по имени, будто оно сможет привести меня в чувства. Ага, сча-а-аз! Нифига. Надо было чаще меня на ТО возить, а еще лучше перестать вести себя, как чертов придурок, который трахает не только меня, но и мой мозг.

Я собираюсь продолжить, лезу уже вперед, взявшись за края двух сидений, но Стас одним поступком рубит все: мой запал, настроение, злость.

- Марина, я сказал, угомонись на хрен!

Гаркает так, как до этого никогда не делал, и я замираю. Знаете? Мне казалось, что ничто не сможет меня остановить, но это только до того момента, как я не увидела его лицо. Серьезное абсолютно, злое, бескомпромиссное такое. С которым лучше не шутить, а еще лучше никогда его не видеть.