Измена. Бес в ребро (СИ)

— Проходи, будь как дома и не стесняйся. А пока занесу Тимофея и вещи. Проходи, проходи. — весело проговорил Саша, видя моё замешательство.

Я, толкнув одну из дверей, попала на кухню. Стоило мне перешагнуть порог, как свет зажёгся автоматически, мягко освещая комнату. Деревянные шкафчики, огромный холодильник. Сталь и дерево. Строго и функционально.

Я прошла вдоль разделочного стола, чуть погладив его кончиками пальцев. И оказалась у двери на веранду.

Пыли, кстати, на столе не было.

Веранда была полностью застеклена. Стёкла закрыты рольставнями с внешней стороны. Большой деревянный, устойчивый и добротный стол был окружён удобными массивными на вид стульями. Я представила, как, наверное, здорово здесь проводить время. Обедать, заниматься делами, просто болтать с семьёй.

Повернувшись, чтобы вернуться, я заметила ещё одну дверь. Двустворчатую.

За ней обнаружился деревянный настил, переходящий в причал.

И дальше, от причала, в бесконечность, в темнеющую даль убегала, искрясь, лунная дорожка.

Остро пахло озёрной водой, тиной и немножко рыбой. Клейкими листочками. Деревом. Землёй.

Под навесом стояло добротное кресло-качалка.

Вот оно счастье! Я застыла, заворожённая, заколдованная очарованием момента. Не оборачиваясь на тихие шаги за спиной.

— Замёрзнешь. Пойдём в дом. — тихо сказал Александр, обнимая меня за плечи и уводя в тепло.

Саша растопил камин, пока прогревался дом и принёс мне кружку с дымящимся и ароматным глинтвейном.

Когда он всё успевает?

После длинного дня, дороги и весенней прохлады меня разморило под пледом в уютном кресле. И я задремала.

Проснулась оттого, что Саша нёс меня на руках в комнату. Уложив на кровать, он укрыл меня одеялом.

Я потянулась к нему.

Но он, чмокнув меня в нос, сказал, что теперь у нас есть всё время этого мира и он не собирается торопиться.

Утром я проснулась от щебета птиц за окном.

Светлая комната. Высокие потолки. Огромное, занавешенное окно. Деревянное изголовье кровати. Пульт на тумбочке рядом. Я потянулась и села повыше, утопая в подушках.

Пульт оказался от окна. Он раздвигал шторы. Двигал невесомые занавески и открывал окно.

Щебет птиц стал оглушительным. А ворвавшийся ветерок принёс изумительные запахи весны. Солнце, отражаясь в воде, подмигивало мне зайчиками.

— Я услышал окно и принёс тебе кофе. — сказал Саша, шагнув в комнату, подавая мне огромную глиняную кружку и принося с собой изумительный запах.

Саша был в домашней одежде и с влажными волосами. Уютный. Свежий. Улыбающийся.

— Я на пробежку. Скоро вернусь. Обустраивайся. — сказал он.

Сделала самый первый, самый волшебный глоток и поняла, что, пожалуй, я останусь тут жить навсегда. Прикрыла глаза от удовольствия и улыбнулась сама себе.

Я сидела на причале в кресле-качалке. Попивая кофе и запрокинув голову, смотрела, прищурившись, в синее высокое небо. Открытые огромные стёкла веранды отражали солнечные блики. И все вместе: запах, ветерок, солнце и сумасшедшие птицы создавали непередаваемое ощущение счастья.

— Кто вы, и что вы делаете в доме Александра Михайловича? — раздался звонкий голос у меня за спиной, вырывая меня из разнеженного состояния.

Сорок пятая глава

Сердце моё вначале дёрнулось и проскочила мысль, что недолго длилось моё счастье. Нечего было и пытаться.

Потом я вспомнила, как Саша меня вчера укладывал, поправляя одеяло, как улыбался по дороге.

Нет. Не складывается картинка. Нелогично. Не похоже на продуманного Александра Михайловича.

И я медленно повернула голову, чтобы посмотреть на вошедшую женщину.

Нет, девушку. Даже скорее девочку.

Наспех накрашенные глаза, явно только что расплетённые косы и странная одежда.

Рыженькая. Веснушчатая. Хорошенькая до невозможности. Она выпячивала губы и смотрела на меня с предвкушением. Я б даже сказала с исследовательским интересом.

— Кто ты? И как тебя зовут? — спросила я это чудо.

— Я Настенька, ой, Анастасия Дмитриевна, невеста Александра Михайловича. И я тут живу! А вы кто? — ответила она, взбивая жестом умудрённой женщины свои рыжие кудряшки.

— Ах, невеста! — протянула я, глядя с улыбкой на абсолютно обалдевшего и растерянного Сашу за её спиной.

Он стоял на пороге веранды. И рядом с ним рыжий мужик в клетчатой рубашке и с трёхлитровой банкой молока в руках.

— Михалыч, держи! — сказал этот мужик, передавая банку Саше. — я сейчас одной невесте здесь, косы её и подправлю!

— Ой! А что вы так быстро пришли! — вскрикнула Настенька, моментально превратившаяся в испуганного подростка и отступая от мужчин.

— А ну, иди сюда! Егоза! — грозно рыкнул её отец, весело сверкнув глазами в мою сторону.

— Пап, ну я же хотела как лучше! Она должна была сбежать от него в слезах. А он бы не знал куда. И решил, что она его бросила. А у неё уже ребёночек от него бы был. И они бы через три года встретились, а… — слышали мы все удаляющиеся голоса.

Прелесть какая. Я закрыла лицо ладонями и не смогла сдержать смеха. Изумлённое лицо Саши стоило того, чтобы поучаствовать в выступлении соседского цыплёнка. До слёз.