Измена. Бежать или остаться (СИ)

— Я просто хотел побыть вместе с тобой, Веснушка. Хотя бы один день провести вдвоем, оставив проблемы и тревоги на завтра. Устал от всего.

— Ты подсластил горькую пилюлю, Гор, сюрпризами. Да вот только теперь от этого еще больнее.

— Да ничего я не сластил, Каро. Ничего не меняется. Мы вместе, как и прежде. Мы с тобой — семья. Просто теперь у меня есть еще и сын.

Глава 14

Каролина.

Оставшаяся часть дня проходит как в тумане. Я бесцельно ковыряю тарелку с давно остывшим овсяным блином, не в силах подняться со стула.

В размышлениях меня бросает из крайности в крайность: то хочется бежать за три девять земель на другой конец земного шара, то хочется остаться с Горским и доказать этой стерве Баженовой, что ей не удастся нас победить.

Спустя какое-то время мужу все же удается убедить меня выйти из дома. Мы едем в кинотеатр на какой-то фильм, название которого я даже не стараюсь запомнить. Все равно весь сеанс я буду смотреть сквозь экран, размышляя о том, как дальше жить.

Каждое касание Назара отдает тупой болью под ребрами. Меня хватает на пол минуты. Выдергиваю руку и прячу ладони между коленками.

Когда начинаются финальные титры, первой вылетаю из кинозала. Бегу по работающему эскалатору вниз, игнорируя оклики супруга за спиной. Врываюсь в туалетную комнату, расталкивая очередь. Закрываюсь в кабинке и выплевываю весь завтрак в унитаз.

Слезы катятся по щекам, живот скручивает от боли. Физически мне насколько плохо, я едва держу равновесие стоя на коленях.

Гневный стук в хлипкую пластиковую дверцу в сопровождении женских криков усиливается.

— Идите к черту! — не выдерживая шума, ору я в ответ. И тут же жалею о сказанном.

Недовольство перерастает в новый шквал обозлённых комментариев, усиливается стук в двери. Сжимаю ладонями уши, надеясь, что так пульсирующая боль в висках станет меньше.

— Да хватит уже орать! — Дверные петли соседней кабинки издают жалобный скрип. — Ясно ведь, что девушке резко стало плохо. И хорошо, что она не медлила, иначе, кто знает, скольким из нас пришлось бы сдавать обувь и одежду в химчистку.

Недовольный гул переходит в тихое перешептывание. Шум в ушах постепенно стихает, как и боль в животе. Осторожно принимаю вертикальное положение, держусь за стены. Открываю защелку и выхожу из кабинки.

Под косые взгляды ковыляю к умывальнику. Плескаю несколько раз холодной водой себе в лицо, полощу рот. Не проронив ни слова, с тем же неуверенным шагом покидаю это место.

— Только не говори, что ты опять взялась за старое, Каролина? — негромко рычит Назар.

Он схватил меня под локоть, как только я миновала очередь в уборную, и теперь тащит по лестнице вниз. С трудом удается переставлять ноги.

— Отпусти, — морщась от боли, шиплю я.

Хватка пальцев, несмотря на мои дерганья, становится сильнее. Мы идем быстрым шагом к лифту, который спускает всех посетителей ТРК к подземному паркингу.

— Вспомни, чем закончились твои выходки в прошлый раз.

Муж буквально заталкивает меня в лифт, как только тот останавливается на нашем этаже. Мы стоим друг напротив друга, сражаемся гневными взглядами. Его изумрудная зелень отчаянно бьется с бурлящим морем моей голубой лагуны.

На целых шестьдесят секунд мы отрезаны от всего мира. И все что я чувствую — это боль и страдания от любви к мужу. Я до беспамятства люблю того, кто этим утром поведал мне ужаснейшую правду.

Все люди, кто твердят, что горькая правда лучше сладкой лжи, лжецы. Они явно никогда в своей жизни не испытывали ничего похожего на то, что чувствую я сейчас.

Как жить мне теперь с этой правдой? Как любить? Как доверять мужчине, который теперь будет пропадать вечерами в чужой квартире? Как уйти, если сердце ноет от тоски без него?

— Ты делаешь мне больно.

Несмотря на слезы, катящиеся по щекам, я продолжаю гордо держать подбородок. Не разрываю зрительный контакт с мужем, даже когда соленая пелена размывает все вокруг.

Словно опомнившись, Горский разжимает пальцы и отступает на шаг. Опускает голову и смотрит на собственную руку, которой неосознанно делал мне больно.

— Прости, Веснушка.

— Отвези меня домой. Я не хочу больше гулять, — безжизненным голосом прошу я, как только двери лифта вновь впускают шум улиц в металлическую кабинку.

Все попытки мужа поговорить со мной я игнорирую, уставившись в боковое окно.

Как только захожу в дом, прошу Марию приготовить ромашкового чая. Не дожидаясь ее ответа, иду наверх в спальню. Забираюсь под одеяло и лежу с открытыми глазами, разглядываю потолок.

Мечтаю поскорее уснуть, чтобы перестать чувствовать что-либо. Но рой мыслей никак не дает организму отключиться. Смахиваю проступающие слезы рукавом кофты.

Телефон вибрирует в глубине сумки. Два звонка я намеренно игнорирую. Потом когда-нибудь перезвоню, когда будут силы.

Мобильный продолжает сотрясать содержимое сумки вновь и вновь. Приходится выбраться из своей пуховой берлоги и ответить настойчивому звонящему.

— Алло, — отвечаю, свесив голову с кровати.