Измена. Давай откроем брак? (СИ)

Жду, что ответит подруга. Она может и не отвечать, и я тоже в какой-то мере виновата. Ведь я знаю, какая она легкая на тему секса, а еще я знаю, что за все годы нашей дружбы Алена никогда не лезла к моему мужу. Да что к мужу, она и к мальчикам, который мне нравились еще в школе, не лезла, даже глазки им не строила, хотя могла бы. Она всегда была той красивой девчонкой, которой легко было склонить парня на свидание и последующую близость…

Я высокомерно отчитала подругу утром, она неуклюже пыталась извиниться, но я не хотела слушать, и тогда она тоже обиделась.

Пьяная, тупая ссора….

Между нами стеной встали подозрения, виной которых был… муж!

Алена облизывает губы и взбивает волосы пальцами.

— После того, как мы поссорились, я написала твоему мужу. Хотела насолить. Тебе. Себе… Не знаю. Ведь мы столько лет дружим, и одна пьяная хрень все разрушила. Ты не хотела меня слушать. Вообще не хотела! Одна пьяная тупая выходка, о которой я сразу же пожалела, и все! Все разрушено… Я была расстроена, что ты не хочешь меня слушать. Я не знаю, честно, зачем я это сделала. Ты поставила крест на двадцатилетней дружбе из-за одного недоразумения, и я хотела сделать в ответ так, чтобы мы уж точно больше не дружили.

— Ты получила, что хотела? — тихо спрашиваю я.

Потому что я — нет. Якобы избавилась от подруги, которую можно записать в блядюшки, но дело ведь не в ней, правда?

Мой муж расстегнул ширинку для всех привлекательных девушек и женщин города и не только. И на подруге я всю злость выместила лишь потому, что она имела несчастье оказаться рядом подвыпившей и хотела показать себя раскрепощенной и классной, интересной в сексе перед приятелем моего мужа. В этом вся соль. Аленка подстраивается под мужиков, которые ей нравятся… Макс прихвастнул тройничками в прошлом, и Аленка сразу пьяненько вывалила свои тайные желания. Не факт, что она хочет этого по-настоящему, но алкоголь развязывает языки.

Мы можем фантазировать о многом, но воплощать? Нет, не все и не всегда…

Большая часть всегда остается лишь фантазиями, которым никогда не нужно быть воплощенными.

— Мне стало стремно. Стыдно. Гадко. И я была уверена, что Ян точно не пойдет на это. Я как будто нарочно себя еще больше грязью облила. Чтобы уж точно… не было пути назад. Пожалела, конечно. Но ведь уже не отменишь отправленное и прочитанное собеседником сообщение! — вздыхает она. — И, честно говоря, если бы Макс меня не бортанул… Причем сразу же! Утром я поплелась к нему, а он меня послал. И потом твоя отповедь высокомерная утопила меня в грязи… Мне паршиво, Мелан. Я так паршиво себя никогда не чувствовала! — выпаливает она и через секунду болезненно спрашивает. — Почему ты молчишь?

— Не знала, что Макс тебя послал.

— Послал, трахнул и послал. Это мой самый провальный секс… А я еще такую хрень несла, не вместе ли мы! Кого я обмануть пыталась? Ты все видишь насквозь. Боже… — вздыхает она. — Ну, скажи свое коронное, ага…

— Ты поторопилась. И ты обязательно встретишь свое счастье. Но не так.

— А как? — всхлипывает. — Мне скоро тридцать четыре, и мои самые длительные отношения длились всего три гребаных месяца! И то лишь потому, что мужик был в разъездах… Я уже чего только не делала, и курсы проходила, и маткой на йоге дышу регулярно. Где мой гребаный мужик?!

Невольно улыбаюсь: в этом вся Алена. Иногда ужасная, но такая откровенная, открытая, яркая… Делает, а потом думает, причем, не всегда жалеет о результате…

Мне не хватает ее легкости в некоторых ситуациях, и будь я хотя бы чуточку такой, как она, я бы легче переносила эти потрясения в нашем браке.

— Ты на вечеринку-то придешь?

— Да, — шмыгает носом и вдруг начинает реветь, пересев на диванчик рядом со мной. — Прости, я такая дура!

Меня тоже прошибает слезами, в носу першит. Терять подругу было больно, она мне по-настоящему дорога, и я рада, что мы поговорили. Обнимаю ее, вместе плачем.

Макияж испорчен, к черту. Надо будет все исправить.

И как же я рада, что мы все-таки поговорили и решили эту проблему.

Даже если бы мы не помирились, все равно неправильно молча порвать дружбу, которая много лет длилась. Может быть, кто-то так и умеет. Вот, например, сумел же Макс Титов молчком пропасть с радаров и ничего никому о себе не говорить, а потом заявиться, как ни в чем не бывало…

Тараканы у каждого — свои, мои любят определенность и завершенность.

Наревевшись, отправляемся в туалет, кое-как поправляя свои зареванные лица.

— У меня есть помада, — предлагает Алена. — Ты румянец стерла, если пальчиками растушевать помаду, будет смотреться, как румяна… — быстро помогает.

Потом возвращаемся за столик, подруга меня заверяет:

— Знаешь, я… больше не пью, честно! Я даже на твоей вечеринке пить не буду! Я взяла аскезу на ближайшие две недели… Говорят, аскезы на исполнение желаний работают!

— Дай угадаю, загадала себе Того Самого Мужика, который сделает тебя счастливой?

— И позовет замуж, — смеется подруга.

— Только не сорвись, это самое главное.

— Угу… Я постараюсь. А что у тебя? Вы с Яном помирились? — интересуется осторожно.