Измена. Дракон не стоит моих слёз (СИ)

— Ну, зайчик, я так скучаю! Сил уже нет терпеть его! Когда ты уже разберёшься со своими проблемами?

— Мне нужно ещё немного времени. Возникли непредвиденные обстоятельства.

— Ты же самый умный и самый хитрый, — я кокетливо поводила пальцем по раковине. — Неужели не смог всех обхитрить?

— Иногда, чтобы обхитрить, нужно уступить и выждать. Потерпи ещё немного. Скоро я заберу тебя оттуда.

Изображение погасло, и я вздохнула. Комочек в животе тоже недовольно заворочался из стороны в сторону.

— Папа сказал терпеть, — наставительно сказала я. — Так что будем терпеть вместе.

Глава 11. Сквозь пелену

Кеннан

Снова будто смотрю сквозь мутное стекло и не могу пробиться.

Иногда приходят эти моменты прозрения — и я снова чувствую себя самим собой, с трудом, но вспоминаю, кто я есть и какое место занимаю в этом мире. А воспоминания о том, что происходило в последние дни, при этом размываются.

Я понял одно: чтобы пробиться сквозь пелену, нужно пореже встречаться с женщиной, которая завелась у меня в доме. Выгнать её я никак не мог: тело плохо слушалось меня, и как только доходило до дела, руки опускались, в сердце появлялся иррациональный страх и чувство её превосходства. Это было дико. Уже много лет мне не доводилось испытывать ничего подобного. Поэтому я старался больше времени проводить в своём кабинете, где было отчаянно нечего делать. Ещё будучи под странным влиянием я слонялся в четырёх стенах, как настоящий бездельник, и почти не мог контролировать собственное тело. Оно едва слушалось. Потом постепенно сознанием удавалось дотянуться до собственного ума, собраться с мыслями и написать в дневник ещё несколько страниц.

По большей части я собирал и сортировал обрывки воспоминаний и ощущений, которые ещё сохранились. Кто я, откуда, каких я помню людей и что о них знаю. Вспоминал последние проведённые мной операции… вернее, последние из тех, которые вообще сохранились в моей памяти. Но потом приходило время обеда или ужина — и эта женщина приходила в мой кабинет, и пелена снова затягивала меня, не позволяя ни сопротивляться, ни анализировать.

Всё начало меняться примерно на шестой день, насколько я мог судить по записям в дневнике. Он до сих пор оставался единственной ниточкой, которая соединяла меня с реальностью, и с каждым разом записи становились всё длиннее. В этот день мне удалось достаточно быстро взять своё поведение под контроль и внимательно перечитать все записи, прежде чем начать фиксировать всё, что произошло за день. Именно за этим делом меня и застал неожиданный перезвон, возвещающий о том, что к нам наведались гости.

Быстро спрятав в стол свой дневник, я без раздумий распахнул окно и вылез через него на улицу. Если эта Леона коснётся меня, то быть мне снова овощем. Надо успеть передать кому-то весточку. Отыскать какую-то помощь.

Оказавшись на улице, я вдруг осознал одну простую вещь: моё тело вновь меня слушается! Неохотно, неуверенно, замирает в иррациональном страхе, заставляет меня трястись при одной мысли о большом мире за пределами дома, но поддаётся.

Значит, я могу сбежать. И, возможно, обрести себя вновь.

Оказавшись на улице, я прислушался. Голоса чётко слышались со стороны главных ворот, а я с детства хорошо помнил путь к задней калитке, куда и направился, каждые пару секунд оглядываясь с неприятным ощущением, что если меня кто-то заметит, то обязательно выпорет ремнём.

Наконец, я добрался до калитки. И остановился, тяжело дыша. Невероятная слабость навалилась на меня и заставила сесть на траву, облокотившись спиной об ограду.

— … видеть аруна Кеннана Кронштайна… — чутким слухом улавливал я мужской голос.

— … плохо себя чувствует… — отвечал женский, принадлежавший Леоне. — … врача, и… дюжину дней… передам ему…

Надо двигаться. Надо уходить. С трудом преодолевая слабость, которая тянула меня к земле, я поднялся на ноги и толкнул калитку. Та, конечно, не поддалась. Приложил к ней ладонь и, не без усилий отыскав контакт со своей магией, потянул тоненькую струйку в массивную деревянную дверь. Узнав меня, калитка с тихим скрипом отворилась.

Ноги были словно отлиты из свинца, а на спине я будто нёс кого-то, размерами не меньше меня самого. Мне бы скрыться. Спрятаться. Двигаться бы перебежками. Но это было невозможно. Добравшись до ближайшего дерева, я тяжело опёрся о него спиной и утёр проступивший на лбу пот.

Тьма меня раздери, каждый следующий шаг даётся тяжелее предыдущего. Что это за магия такая?!

Магия…

Во имя Пресветлого, у меня вместо мозгов — кисель. Мало того, что только сейчас понял, что это магия, так теперь не в состоянии сообразить, какая и что мне с ней делать.

Отстранившись от дерева, я сделал глубокий вдох и ещё на несколько шагов успел отдалиться от изгороди, прежде чем упал в траву лицом вперёд, не в силах больше пошевелиться.

Меня окутала тьма. Такая приятная. Уютная. В этой тьме я чувствовал себя, как в объятьях матери. И когда свет начал вытеснять её, хотелось протянуть руку и слабо воскликнуть: “Нет, постой, не уходи! Спой мне ещё… я не могу спать…”

— Законная жена.